Посад Клинцы в дореволюционные годы обзавелся не одним десятком замечательных по архитектурному исполнению зданий, которые и в наше время признаются клинчанами украшением и «лицом» города. К сожалению, имена архитекторов, построивших эти здания, забыты, и восстановить их представляется делом нелегким и кропотливым. «Свод памятников архитектуры и монументального искусства России» (1998 г.) по Брянской области не дает имен дореволюционных архитекторов, строивших в посаде Клинцы. «Архитектурные паспорта», заведенные в Клинцах на здания дореволюционной постройки, не упоминают имен архитекторов. Так и стоят прекрасные по своему облику здания безродными. Имена их создателей приходится извлекать из толщи архивных документов или находить в воспоминаниях современников.
За многие годы поисков мне удалось вернуть из двухсотлетнего забвения имя архитектора Ивана Козмича Карташева, построившего в Клинцах в 1805 г. деревянную колокольню при Вознесенской церкви высотой в 54 м.
К столетию здания Женской гимназии (1910 – 2010 гг.) мне удалось отыскать имя архитектора С.Д. Шабуневского (Журнал заседаний Клинцовской Городской Думы в 1908 г. // ГАЧО Ф. 145, оп. 1, д. 404, л. 74). Шабуневский строил в Клинцах в стиле модерн. Наряду со сзданием Женской гимназии он построил в Клинцах деревянное здание храма Преображения в старообрядческом Никольском монастыре, тоже в стиле модерн (Журнал заседаний Клинцовской Городской Думы в 1917 г. // ГАЧО Ф.145, оп. 3, д. 2793, л. 14).
К столетию Мужской гимназии (1916 – 2016 гг.) я подарил школе им. Герцена подборку документов, собранных в Черниговском архиве. В одном из них говорилось, что «Заслушивание Клинцовской Городской Думой 29 декабря 1916 г. доклада Строительной Комиссии по постройке Мужской гимназии происходило «при участии строителя здания архитектора Б.П. Листовничаго».
В настоящей публикации я расскажу об архитекторе Зубареве, построившем в Клинцах в конце 1930-х годов по своим проектам несколько зданий.
Об архитекторе Зубареве я узнал случайно. В 1997 г., по приглашению Ивана Митрофановича Посканого, я поехал к нему в гости, в село Великая Топаль. Проводником из Клинцов до Великой Топали был Михаил Семенович Морозов, который был посредником в переговорах о предстоящей встрече. Посканый ждал гостей. На столе лежали сборники стихов Посканого, газеты и газетные вырезки со статьями по истории города Клинцы, среди которых я заметил и свои статьи. Иван Митрофанович рассказывал о довоенной истории города, о незавидной судьбе Архива клинцовской Думы и Управы, о годах оккупации, о судьбе учителя Малюга и о трагической гибели его жены в 1943 г., случившейся в день накануне освобождения города Клинцы. Хозяин показал мне стопку писем от писателя Твардовского, с которым он учился в Смоленске, а затем всю жизнь поддерживал дружбу. Иван Митрофанович сказал: «Не знаю, кому передать эти ценные письма. В Клинцах они никому не нужны». Я посоветовал передать их в Смоленский музей им. Твардовского. Он ответил: «Я так тоже думал».
Посканый с уважением и добротой отозвался о моих краеведческих исследованиях. Сказал, что знал моих родителей, маму, Евлалию Ивановну, и отчима, Вячеслава Николаевича Житлова. Я, в свою очередь, рассказал о своих изысканиях, о находках и недавних встречах. Рассказал, что вчера побывал в гостях у Музы Яковлевны Улькиной и от неё узнал историю подвига, совершенного в годы оккупации Никитой Давыдовичем Кармановым, который после войны, в 1950-е годы, работал директором московского театра им. Маяковского. Муза Яковлевна живет на Стодоле в одном из типовых двухэтажных домов, построенных в 1930-х годах для ИТР (инженерно-технических работников) тонкосуконной фабрики им. Ленина. Все дома удивительные по своей архитектуре сохранились, но в запущенном состоянии.
В разговор вступила Любовь Ивановна Паникова, жена Посканого. Она с гордостью сказала, что эти дома для ИТР проектировал её родной брат, Яков Иванович Зубарев. «Моя девичья фамилия Зубарева. Зайдёте ко мне в Клинцах – я покажу Вам проект здания, начерченный и подписанный рукой Якова Зубарева» – добавила она.
Так мне стало известно имя ещё одного из забытых клинчанами архитекторов, украсивших город Клинцы своими работами.
Фамилия Зубаревых в Клинцах была известной. Иван Романович Зубарев, отец Любови Ивановны и Якова Ивановича, ещё подростком был приставлен подручным к опытному кузнецу и со временем стал мастером художественной ковки. Дом с кузней Зубарева стоял на Красной улице, недалеко от Салгановой криницы. Помимо обычной для кузнеца работы, он ковал красивые решетки для окон, кронштейны для навесов (козырьков) над парадными дверьми, красивые замки, накладки и стяжки для дубовых дверей, хорошо зарабатывал и был зажиточным мещанином. Женой Ивана стала Александра Ивановна Долгова из богатого и многочисленного рода предприимчивых клинцовских старообрядцев. Пятеро детей Зубаревых получили среднее и высшее образование и у всех были способности к рисованию.
Старший сын, Яков Иванович Зубарев, по окончании школы поступил на архитектурное отделение Ленинградской Академии художеств. Младшая сестра, Люба, Любовь Ивановна Зубарева, вспоминала, что Яков каждое лето приезжал в Клинцы, привозил свои полотна. Это были копии с картин русских живописцев и самостоятельные работы. Яков почти каждый день уходил с мольбертом за город, на Вьюнку, на берег Стодольского озера, на реку Унеча, находил живописные уголки природы и часами работал. Люба влюбленными глазами следила, как на картоне появлялись береговые кручи, водная гладь, деревенские избы, плотины, мосты, мельницы, лес, поля.
В начале 1930-х годов в Клинцах была открыта Музейная комната. Она помещалась в доме фабриканта Кубарева, стоявшем на ул. Пушкинская, недалеко от Красной больницы. Там были чучела животных и птиц, кости мамонта, найденные при рытье озерной чаши на Вьюнке, красивая посуда, фотографии клинцовских улиц, старинных особняков, фабричных зданий, мещанских домов, крестьянских изб и хат.
Яков, по-видимому, питал особо нежные чувства к родному городу, во время каникул он помогал директору Клинцовской Музейной комнаты, привлекал своих одноклассников и через них добывал экспонаты для музея, старинные книги, редкие издания по истории. Первой картиной музейной комнаты стала копия картины Николая Пимоненко «Перед грозою», написанная Яковом Иванович и подаренная музею. Затем была картина «На берегу реки Унечи», «Вид на озеро Вьюнки». Судьба этих картин, как и всего содержимого Музейной комнаты, неизвестна.
Каждое лето Яков устраивал в Клинцах выставки своих картин. Такого, чтобы в Клинцах были выставки картин художника, прежде ещё не бывало. Люба была подростком и помогала брату, носила вместе с ним картины в Музейную комнату для выставки. Восхищение клинчан вызвала копия картины Крамского «Христос в пустыне». О Якове стали говорить как о зрелом художнике. А на следующий год Яков представил копию картины Репина «Моление о чаше».
По окончании учебы, началась самостоятельная работа архитектора. Яков Иванович остался работать в Ленинграде при Доме архитектора. Затем работал архитектором при Ленэнерго. Управление Ленэнерго находилось в старинном здании на Марсовом поле.
Свои проекты как начинающий архитектор Иван Зубарев воплощал в районных городах Ленинградской области. При этом он не прекращал заниматься рисованием, создавал копии картин, писал свои картины. Одно время Яков Зубарев работал реставратором в Русском музее. В любой командировке с ним был портфель с пачкой картонных листов, кистями и красками.
Георгий Яковлевич, сын Якова Ивановича, рассказал мне, что отец в середине 1930-х годов работал в Толмачево, под Лугой, на восстановлении усадьбы для работников ЦК партии. Узнав, что в соседнем селе Поречицы закрыли и собираются снести деревянную церковь во имя Георгия Победоносца, поспешил туда с натюрмортом и красками. Картина была написана на одном дыхании и называлась «Церковь в с. Поречицы под Лугой, за час до взрыва». К сожалению, картон был кем-то похищен в день отъезда семьи из Толмачева. Творческая мысль художника работала постоянно. Он мог увидеть на улице лицо прохожего, чем-то взволновавшее его воображение, тут же доставал из портфеля картон и делал карандашный набросок. А дома дорабатывал портрет. Приходя домой, он нередко одной рукой нащупывал вешалку, вешал, не глядя, пальто, а другой рукой делал набросок на мольберте, который ожидал его в прихожей. В квартире стояло несколько мольбертов с набросками, с незаконченными портретами и совсем чистые, в ожидании очередного творческого прозрения.
Возвращаясь из командировки, Яков Иванович извлекал из портфеля картоны, раскладывал и начинал срочно работать, дорисовывать, исправлять, несколько часов оставался недоступен для окружающих, пока не закончит дело.
Чем, как не любовью к родному городу можно объяснить то, что, Яков Иванович, живя в Ленинграде, бескорыстно делал проекты нескольких зданий для Клинцов.
Первой такой работой стало проектирование поселка из жилых домов для ИТР в Клинцах. Заказчиком выступила Стодольская суконная фабрика им. Ленина. Проект был завершен 30 декабря 1937 г. Сохранилась фотография проекта. Фасад двухэтажного здания на семь окон расчленён горизонтальным межэтажным карнизом, украшен треугольным фронтоном в центре здания. По центру здания расположен парадный вход, над которым козырьком служит небольшой изящный балкончик, опирающийся на две колонны.
Архитектурным новшеством для клинцовской архитектуры стала задуманная и воплощенная Зубаревым открытая угловая лоджия у правого и у левого торца второго этажа дома ИТР, кровля над которой опиралась на две колонны. Было построено восемь таких 4-х квартирных домов.
Не исключено, что Зубарев, при проектировании дома ИТР, вдохновлялся образом особняка харьковского архитектора А.Н. Бекетова (1897 г.), в настоящее время Дом ученых г. Харькова. Особняк Бекетова был хорошо известен молодым архитекторам России, поскольку был представлен как «яркий образец отечественной архитектуры» во «Всемирной истории архитектуры» Барановского, изданной в 1900-е годы. Фасады дома Бекетова решены в формах позднего ренессанса с широким использованием элементов античного зодчества. Своеобразие зданию придавала глубокая угловая лоджия у правого торца здания, кровлю над которой поддерживали три женские скульптуры, кариатиды, утраченные во время послевоенной реконструкции здания.
Этот стиль известен как стиль «неогрек». Источником вдохновения был храм Эрехтейона в Афинах.
Проект Зубарева был намного скромнее проекта А.Н. Бекетова: вместо кариатид были колонны, которые создавали близкое конструктивное подобие лоджии дома Бекетова. После реконструкции дома Бекетова в послевоенные годы в Харькове кариатиды были убраны и возведены стены с окнами. После реконструкции дома ИТР на Стодоле в Клинцах в 1980-е годы исчезли колонны, вместо них также возведены стены с окнами, после чего харьковский дом Бекетова и клинцовский Дом для ИТР приобрели ещё большее подобие.
Как в Харькове, так и в Клинцах, лоджию, предназначенную для выгуливания малых детей, для отдыха пожилых людей или для просушки белья, трудящиеся признали архитектурным излишеством и превратили в дополнительную комнату, столь необходимую в условиях постоянной нехватки жилой площади.
Со слов Любови Ивановны и Георгия Яковлевича, по проекту Якова Зубарева в Клинцах построены три корпуса жилых многоэтажных зданий, занимающих полквартала от пр. Ленина до ул. Пушкинской, известных под названием «Дом текстилей». В семье Георгия Яковлевича в Ленинграде долгие годы хранились планы фасада главного здания Дома текстилей.
Здания Дома текстилей и здания для ИТР Стодольской фабрики им. Ленина, спроектированные Зубаревым, до сих пор украшают город. Такой человек достоин уважения и памяти.
Яков был женат дважды. Первая жена, сокурсница по архитектурному факультету, Мария Николаевна Торопова, умерла через год после свадьбы, оставив сына-младенца Георгия. Вторая жена, Елизавета Николаевна Виноградова, родила сына Женю и дочь Танечку. Отец Елизаветы, царский генерал в отставке, Николай Степанович Виноградов, в многокомнатной квартире на Каменоостровском проспекте, дом 1/3, кв. 23, расселил своих многочисленных детей, предоставив каждой молодой семье по комнате, и умер. Зубаревы заняли одну из комнат, которая тут же превратилась в мастерскую художника и хранилище его многочисленных картин, благо, что потолки были высокие, до 4-х метров, и картины на высоких стеллажах отнимали от жилой площади мало места. В июле 1941 г. в Ленинграде должна была состояться персональная выставка художника.
В первые дни войны Якова Зубарева мобилизовали как инженера-строителя на возведение оборонительных сооружений вокруг Ленинграда. Во время блокады работы стало ещё больше.
Старшего сына, Георгия, удалось отправить в тыл страны. Младшие дети и жена остались в блокадном Ленинграде.
Как было до войны, так и во время войны, Яков всегда имел при себе несколько картонов в размер книжного листа, на которых в свободные минуты рисовал город в разное время года, Неву, воинов-защитников Ленинграда, женщин, детей. А затем переносил на полотно.
Однажды Яков рисовал в трамвае лицо попутчика в офицерской форме. Бдительные ленинградцы арестовали Якова, как шпиона, взяли «тёпленького» с вещдоком и сдали милиционеру. Но через час, когда Яков Иванович показал своё удостоверение члена союза архитекторов и раскрыл портфель, наполненный портретами ленинградцев, художника отпустили.
В конце 1942 г. Яков Иванович заболел воспалением лёгких и был госпитализирован в больницу им. Ленина. К сожалению, организм, истощенный голодом и постоянной перегрузкой на работе, не справился с болезнью, наступила смерть.
Накануне снятия блокады дом, в котором жили Виноградовы и Зубаревы, это на Петроградской стороне напротив мечети, попала авиационная бомба. Бомба прошила пять этажей, застряла в цокольном этаже и не взорвалась. Но бомба прошла через комнату, которую занимали Зубаревы. В комнате в это время никого не было. Когда пыль от бомбы улеглась, отворили дверь в комнату Зубаревых, а там провал до первого этажа. На куске проволоки, торчащей из стены, висела женская лакированная туфелька. Погибли все картины художника, все вещи семьи и документы.
Сохранилось несколько картин Якова Зубарева, которые были подарены сестрам и братьям. Одна из них, копия с картины Поленова «Московский дворик», находится в семье Евгения Яковлевича Зубарева. У него же несколько эскизных набросков на картоне, написанных маслом: «Домик в деревне», «Натюрморт», «Овраги», «Вешние воды», «Берёзы», «Отражение облаков в озерной глади», «Крым. Кореиз, 1930», «Деревенская улица».
У племянницы художника в Шуе хранится копия картины Василия Перова «Христос в Гефсиманском саду» и копия картины Ивана Крамского «Христос в пустыне». Эта картина хранилась у мамы Якова Ивановича как подарок сына. Александра Ивановна после смерти сына освятила картину как икону.
Дочь Якова Ивановича, Татьяна Яковлевна, окончила Мухинское училище, работает художником по интерьерам. Внучка – художник-реставратор, работала в Екатерининском дворце, в Царском селе.
Достойным памятником архитектору Зубареву стали здания в Клинцах, построенные по его проекту.
Любовь Ивановна исполнила обещание и передала мне план фасада дома ИТР с автографом Якова Зубарева и несколько его черновых этюдов на картоне, написанных «на скорую руку».
Записано в 1997-1998 гг.
© Р.И. Перекрестов
