Эркер – часть комнаты, выступающая из плоскости стены, снабженная окном или несколькими окнами, или остекленная по всему периметру. Немецкое слово эркер (Erker) соответствует русскому “фонарь”, “выступ в стене” и т.д.
Дома, о которых пойдет речь, известны всем жителям нашего города. Их малоэтажность, эркеры, напоминающие что-то из старомодной западной архитектуры, породили, причем не только в Клинцах, очередную порцию мифов о пленных немцах-строителях, которые возводили на нашей земле дома, напоминавшие им далекую родину. Действительно, дома с эркерами после своего появления привлекали внимание и вызывали удивление своей архитектурой – подобных жилых домов ранее жители города не видели. Как-то мы уже развенчивали подобные домыслы относительно “Ленинских домиков” на Стодоле. Поставим и в домах с эркерами все точки над “И”.
Да, после оккупации в Клинцах были пленные немцы, около шестисот человек, но задействовали их исключительно на тяжелых работах: разборе завалов, расчистке улиц и подобных физических упражнениях. К тому же подавляющее большинство военнопленных было отпущено до 1950 года. Уже к марту 1947 года было репатриировано почти 800 тысяч немцев, а к 1950 году еще почти полтора миллиона непрошенных гостей отправились домой. В СССР оставалось только 13,5 тысяч пленных, осужденных как военные преступники, да и тех освободили в 1956 году после того как канцлер Германии Конрад Аденауэр приехал в Москву с официальным визитом.
Все клинцовские дома с эркерами были построены в конце 50-х годов. Поэтому, как видите, немцы к домам с эркерами не имеют совершенно никакого отношения.
Тогда возникает резонный вопрос – кто имеет к ним отношение и почему именно такой архитектуры строились дома в Клинцах и по всей стране в то время?
Предпосылки массового типового жилищного проектирования и строительства в СССР появились с принятием 11 февраля 1936 г. постановления Правительства и ЦК ВКП(б) об упорядочивании и удешевлении строительства. В этом постановлении впервые официально было объявлено о необходимости создания крупной строительной индустрии, опиравшейся на промышленное производство строительных деталей, полуфабрикатов и конструкций. С этого момента начинается составление экспериментальных проектов и строительство первых стандартизированных зданий в городах страны.
В разработке наиболее экономичных и архитектурно-выразительных проектов, которые было бы возможно использовать для комплексной застройки, принимали участие все крупные архитектурно-проектные мастерские страны.
В 1940 г. выходит постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) о государственном плане развития народного хозяйства, обозначившее курс на строительство жилых домов в городах и рабочих поселках из местных стеновых материалов в 1-2 этажа. В связи с чем многоэтажная застройка в городах начинает медленно сменятся на малоэтажную и усадебную.
После войны вектор в плане строительства жилья сохранился. Где-то малоэтажные дома стали строится раньше, где-то, как в Клинцах, руки дошли до них только в конце пятидесятых.
Стоит отметить, что в 1955 году вышло знаменитое постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР “Об устранении излишеств в проектировании и строительстве”. Однако, наработки и проекты сталинской эпохи еще использовались до середины 60-х годов. Как пример дом на Стодоле где был книжный магазин. Сталинская школа архитектуры какое-то время существовала параллельно со строительством кирпичных и панельных “хрущовок”.
В перечень излишеств попали и наши эркеры. Пожалуй, ни один домостроительный период в российской истории не имел такого разнообразия как во времена Сталина. Архитектура проделала путь от угловатого, дерзкого конструктивизма до пышного, имперского ампира. Социальные эксперименты в архитектуре порождали то бараки-общежития, то романтичные “города-сады” для рабочих.
Огромная масса проектов для послевоенной застройки имела общие черты – эти дома, как сказали бы сейчас, планировались для людей. Задача перед архитекторами стояла не в том, чтобы спроектировать коробку с окнами, очередной барак – рассадник суицидальных мыслей, а создать нечто красивое, удобное и светлое. Вот здесь и пригодилась советским архитекторам многовековая традиция эркеров, как элементов домостроительства.
О роли эркеров мы узнали из книжки 1936 года “Архитектура и конструкция эркеров” под руководством профессора А.В. Кузнецова. Как оказалось первые эркеры возникли еще в XVI веке. На земляных валах, замках и крепостях сооружались выносные конструкции, которые улучшали обзор. Со временем эркеры потеряли свою охранную и военную окраску и стали частью сугубо мирного жилья.
Авторы книги, детально изучив эркеры, выводят две их основные практические ценности. Первая – гигиеническая. Архитектор М.С. Туполев и инженер Ю.С. Рубинштейн в ходе расчетов и практических опытов пришли к выводу, что в средней и северной широте СССР эркер должен получить самое широкое применение. Выступая из плоскости фасада здания, эркер прекрасно облучается солнцем и содействует оздоровлению помещения и световому оживлению интерьера. В отсутствие эркера солнечные лучи, в зависимости от стороны света на котором находится фасад, могут лишь скользить по плоской стене, совершенно не попадая в жилое помещение. Вот он тот самый “световой фонарь”, который нес практическую пользу – улучшал освещенность дома внутри.
Немудрено, что эркеры чаще всего использовали и используют в северных широтах: Англия, Германия, Франция, Скандинавские страны. Бывая в Санкт-Петербурге, вы наверняка обращали внимание на обилие всевозможных эркеров. В южных странах этот элемент архитектуры использовался гораздо реже и носил скорее эстетическую функцию. Это вторая, не менее важная функция эркера. В довоенной книге так и писали: “Эркер оживляет фасад, обогащает интерьер, повышает эксплоатационно-бытовые качества возводимых сооружений. Эти предпосылки обеспечивают широкие перспективы внедрения эркера в архитектуру нашей страны”.
Мысли и расчеты архитекторов были реализованы во множестве проектов, в том числе и клинцовских домов. В городе были воплощены в жизнь проекты серии №211. Двухэтажные кирпичные дома с водопроводом, канализацией, вариантами печного и центрального отопления. Проекты созданы в ГИПРОГОРЕ – государственных архитектурных мастерских.
Архитектором клинцовских двухэтажек с эркерами стала Вера Леонидовна Яснопольская. Родилась она в 1916 году в Саратове, в семье академика Л.Н. Яснопольского. Все детство и юность ее прошли в Киеве, где отец читал лекции в университете. Красота и величие города, раскинувшегося на холмах Днепра, богатство и разнообразие архитектуры повлияли на ее интересах и увлечениях. В 1931 году семья перебралась в Москву, где Вера Леонидовна окончила Архитектурный институт. Какое-то время она даже работала в мастерской легендарного А.В. Щусева. Помимо архитектуры ее увлекала акварель. Осваивать эту гибкую, тонкую и трудную технику живописи она начала еще в детстве. Знаменитый поэт Максимилиан Волошин, знакомый с ее отцом, даже подарил ей свой акварельный рисунок.
Свой творческий потенциал Яснопольская реализовывала и в работе. Участвовала в проектах по восстановлению центра Сталинграда и Минска. Задумки этой талантливой женщины были реализованы на улицах нашего города. На проспекте Ленина стоит еще один, трехэтажный дом с эркерами. Установить доподлинно его архитектора нам не удалось, но учитывая общие планировочные решения, почерк, мы предполагаем, что его автором так же была В. Л. Ясноапольская.
Можно спорить об архитектурной ценности этих домов, но с уверенностью можно сказать одно – город наш они уж точно не уродуют. Гармонично вписываются в его планировку и создают свою, особенную, уютную атмосферу.
Гуляя прошлым летом по Клинцам и фотографируя эркеры, во дворе дома по улице Дзержинского, 15 мы случайно познакомились с нашей постоянной читательницей – Еленой Гребенниковой. Ее рассказ – это пример живой истории. Воспоминания детства, переживания и чувства, связанные с домом. Его душа – это люди, которые здесь жили и живут.
“В юности мне казалось, что я сюда никогда не вернусь, мы ведь созданы для великих идей и больших городов. Не прошло и десяти лет, как дом моего детства стал мне и сыну надежным прибежищем и идеальным местом для воспитания ребенка.
Дом был построен в 1958 году и заселили его не случайными людьми. Инженерными работниками и передовиками производства завода им. Щорса, руководящими работниками. Здесь получил квартиру и мой отец Панкратов Валентин Викторович- стахановец, рационализатор, высококвалифицированный токарь. Двухкомнатная квартира-предел мечтаний. Комнаты 15 и 13 кв.м. Просторный коридор и большая кухня 8 кв.м. , ванная и отдельный туалет, кладовая, высокие потолки 3,1 м., балкон! Основательные стены, звукоизоляция отличная! Дом очень теплый зимой. Внешне простой фасад, эркеры делали значительней и изысканнее. Конечно, качество отделки, по сегодняшним меркам, было весьма посредственным ( кривоватые углы и заваленные стены, неровная штукатурка), но кто на это тогда обращал внимание!
Для приготовления пищи на кухне стояла дровяная плита, воду грели тоже дровами. Рядом с плитой был установлен металлический бак «титан», под ним печь. (Потом уже все стали разбирать печки и устанавливать газовые баллоны. ) Нуждающихся в жилье было много и наш дом первое время выполнял роль общежития. Почти в каждой квартире были временно подселены другие жильцы. В нашей квартире в одной комнате жили бабушка Лиза, папа, мама и моя двухгодовалая сестричка Ирочка, а другую комнату занимали 4 девушки-работницы завода. У соседей на подселении жили целые семьи. Такая коммунальная история была почти в каждой квартире и продолжалась еще несколько лет. Жили очень дружно, помогали друг другу и сохраняли эту дружбу еще многие годы.
Кстати, эта теплая, почти семейная, атмосфера сохранялась еще очень долгое время. Во дворе вывешивали на ночь белье без опаски, двери квартир днем почти никто не запирал на замок (я, малолетняя, очень любила ходить «по гостям»). Самоорганизовывались субботники, разбивались клумбы, устраивались в беседке посиделки с чаепитиями и не только. Понятие «чужие дети» не существовало. За детьми присматривали всем двором. На еврейскую пасху мы ели мацу, на православную угощали куличами. Да и без повода соседи, у кого что было вкусное выносили детям. Дедушка Сеня ( Ходорковский Семен Исаакович, бывший директор обувной фабрики), в сезон летних заготовок, выносил ломти свежайшего клинцовского батона, густо намазанного пенками от клубничного варенья. Мы, дети, сметали эту вкусняху молниеносно! Бабушка Аня, его жена(директор вечерней школы Антипина Анна Григорьевна) между нашими бурными играми в казаков-разбойников и любимым штандером, готовила нас малышню к школе, укоряя: «Бессистемные вы, лапоньки мои!». К школе мы бегло читали и считали. А ее присказку я несу через всю свою жизнь. Стоит мне расслабиться и отодвинуть подальше какие-то неотложные неприятные дела, я говорю себе волшебную фразу: «Бессистемная, ты, лапонька….».
А дальше школа. Родители днями на работе и моим ангелом-хранителем стала старенькая бабушка Андреевна – соседская бабушка из квартиры напротив. Маленькая, седенькая, как голубушка, помогала мне открыть дверь домой, смотрела, чтобы я разогрела обед и покушала, доставала из кармана передничка угощение-горсть начищенных семечек…
И столько еще замечательных имен.
Замечательные люди, как будто неслучайно собранные под крышей этого чудесного дома”…
© Вячеслав Федоров
Благодарим Елену Гребенникову и сотрудников Клинцовского музея за помощь в подготовке материала.
