В 1896 году недалеко от посада Клинцы, по соседству с деревней Залепеевка (совр. д. Якубовка Клинцовского р-на) в скромном имении поселились новые землевладельцы Вороновичи. Перед тем, как обосноваться в захолустье Чениговской губернии, эта семья потомственных дворян проживала в самом центре Санкт-Петербурга. Такая резкая смена обстановки выглядит несколько странной. Обычно к чёрту на кулички из больших городов убегали в поисках покоя и умиротворения, либо политические или религиозные убеждения заставляли отправляться в провинциальную глушь. Однако в нашем случае причины отъезда четы Вороновичей из столицы остаются загадкой.
Глава семейства – титулярный советник Владимир Михайлович Воронович. О нём известно меньше всего, в отличие от его супруги Марии Николаевны, дочери военного губернатора Нижнего Новгорода. Ей и необычному предприятию, которое она создала недалеко от Клинцов, мы уделим внимание в следующих публикациях.
Владимир Михайлович и Мария Николаевна на тот момент воспитывали троих детей: двух дочек и девятилетнего сына Колю.
Забегая вперёд, скажем, что обе девочки в разгар Первой мировой войны отправятся на фронт сёстрами милосердия и обе погибнут. А мальчику была уготована долгая и насыщенная событиями жизнь с крутыми спусками и подъёмами.
Приключения юного отпрыска из дворянской семьи начались достаточно рано. В 17 лет, бросив учебные классы Пажеского корпуса, Николай Владимирович Воронович (1887 – 1967) по собственному желанию записался рядовым на русско-японскую войну. Проходил службу в 16-й артиллерийской бригаде. Первую награду (Георгиевский крест) получил, будучи восемнадцатилетним юношей.
Через год молодой человек вернулся в Санкт-Петербург и продолжил занятия. После чего был удостоен чести служить камер-пажом при Марии Фёдоровне, вдове императора Александра III.
В дальнейшем Н. Воронович принимал участие в Первой мировой войне и в бурных событиях революций 1917 года. На полях Гражданской войны он не примкнул ни к белому движению, ни к большевикам, а стал под знамя так называемой «зелёной армии» и в конце 1919 года возглавил крестьянское ополчение КОЧГ (Комитет Освобождения Черноморской губернии).
Как и многим несогласным с политическим курсом руководства страны, ему пришлось покинуть советскую Россию. За границей бывший штабс-ротмистр Воронович, чтобы прокормить себя, освоил совсем недворянские профессии, связанные с тяжёлым физическим трудом.
Кроме того, в эмиграции Николай Владимирович развил свой талант журналиста и писателя.
Несколько глав его книги «Вечерний звон» посвящены посаду Клинцы и жизни в Залепеевке на рубеже XIX – XX столетий. Ключевые отрывки из этих воспоминаний мы решили опубликовать.
Свои детские впечатления о наших краях Воронович-младший перенёс на бумагу только спустя полвека после описываемых событий, поэтому сразу стоит предупредить наших читателей, что в книге местами присутствуют неточности, а некоторые факты, описываемые в ней, не находят подтверждения и вызывают сомнения у автора статьи.
«Посад Клинцы.
В восьми верстах от нашего имения находился большой и богатый посад Клинцы, называвшийся «Черниговским Манчестером». В Клинцах было девять больших суконных фабрик, одна пенькопрядильная и несколько кожевенных заводов.
Хотя Клинцы и считались всего лишь посадом, но были гораздо больше всех трёх соседних уездных городов – Суража, Новозыбкова и Стародуба. В посаде было отделение государственного банка, много магазинов, оптовых торговых складов и всякого рода предприятий. Несмотря на большое количество фабрик, на которых работало свыше 8000 рабочих, в посаде не было рабочего пролетариата. Все рабочие на фабриках были крестьянами и крестьянками соседних сёл, откуда приходили на работу за 5 и 6 вёрст. Из ближайших к нашему имению сёл – Мартьяновки и Чернецкого – большая половина крестьян работала на клинцовских фабриках. А в самых Клинцах жили только купцы и мещане, занимавшиеся торговлей, промыслами, скупкой скота, шерсти, кож и пеньки для местных фабрик. Большая часть клинцовских обывателей были старообрядцами – беспоповцами. В Клинцах было четыре богатых старообрядческих молельни и всего лишь одна очень бедная православная церковь».
Вряд ли десятилетний мальчик мог дать точную статистическую оценку Клинцам. На наш взгляд, некоторые ошибочные данные исходили от взрослых, с которыми общался сам Воронович. Видимо эти сторонние байки помогали формировать представление о старообрядческих Клинцах у юнца, приехавшего из столицы. Так его детские стереотипы попали на страницы книги. В этом случае нельзя говорить о намеренном искажении фактов.
«Клинцовские фабриканты являлись богатыми купцами, владевшими прекрасными домами, рысаками и экипажами. Большинство из них жило «по старинке» и по «домострою». Но старики умирали, а их наследники жаждали новшеств, ездили в Москву и Петербург, выбирали себе столичных невест и всё больше и больше отходили от старины. Такими «модерными» купцами были братья Барышниковы и только что вступивший после смерти отца во владение большой суконной фабрикой молодой Сапожков. Другие, придерживавшиеся старинки, фабриканты – Гусевы, Мошковы, Масалкины, не одобряли молодёжи и держались от них в стороне».
Николай Владимирович упоминает фамилию «Масалкин» несколько раз. В одной из глав Масалкин назван «городским головой». На самом деле во время проживания Вороновича в Черниговской губернии (1896 – 1902) не было главы посада с такой фамилией. В 1896 эту должность занимал Николай Васильевич Филатов. Его помощником был Андрей Сергеевич Артемьев. Далее приведём состав Клинцовского Упрощённого Общественного Управления по годам согласно Календарю Черниговской Губернии:
1897 год – Посадский голова Н.В. Филатов, его помощник А. С. Артемьев,
1898 год – Посадский голова Н. В. Филатов, его помощник И. К. Широков,
1899 год – Посадский голова Н. В. Филатов, его помощник И. К. Широков,
1900 год – Посадский голова Н. В. Филатов, его помощник В. В. Кубарев,
1901год – Посадский голова Н. В. Филатов, его помощник В. В. Кубарев,
1902 год – Исполняющий должность Городского головы В. В. Кубарев, его помощник И. А. Тимофеев.
«Барышниковы и Сапожков заводили знакомства с чиновниками и помещиками, ездили к ним в гости и сами приглашали их на обеды и балы. Особенной роскошью отличались обеды и балы у миллионеров Барышниковых, приглашавших на них не только окрестных помещиков и местных чиновников, но и всю губернскую аристократию. Их дома были устроены совсем по столичному. Они держали дворецких, швейцаров, ливрейных лакеев, столичных горничных и поваров, которых переманивали из лучших московских и петербургских ресторанов.
…Клинцовские обыватели вставали ещё до восхода солнца, отстаивали заутрени или обедницы в своих молельнях, из молелен шли в лавки, склады и конторы, где выпивали по несколько чайников чаю вприкуску и обязательно с блюдечек. Днём они плотно обедали, после обеда отдыхали, снова шли в лавки, а с наступлением сумерек возвращались домой и, поужинав, заваливались спать. Летом в десятом часу, а зимой уже в восьмом – весь посад спал мёртвым сном, прикрывшись ставнями с железными болтами».
Возможно, от старшего поколения молодой Воронович слышал местный анекдот про то, как в Клинцах появилась железнодорожная станция:
«Клинцовские обыватели так боялись всяких новшеств, что отнеслись враждебно даже к постройке железнодорожной линии Брянск – Гомель, прошедшей мимо Клинцов. Городская дума отказалась предоставить место для станции и на все уговоры строителей «отцы города» отвечали, что железная дорога им совсем не нужна и даже разорит промышлявших извозом купцов, зарабатывавших действительно большие деньги доставкой на фабрики тюков с шерстью и вывозом из посада кип с готовой мануфактурой.
В двух верстах от Клинцов находилось селение Дурни.
Чтобы заставить клинцовцев добровольно предоставить железной дороге место под станцию, строители прибегли к хитрости. Они договорились с крестьянами Дурней и заявили, что станция будет построена около этой деревни и названа «Клинцовские Дурни». Боясь осрамиться на всю Россию, клинцовцы уступили дороге участок городской земли. Станция была построена и названа Клинцами».
В иерархической лестнице коррупционеров посада Клинцы, по мнению Николая Вороновича, пальму первенства удерживали частный пристав и старший городовой.
«Частный пристав Савченко был главным администратором посада. Но, завися от щедрот фабрикантов и купцов, он не проявлял никакого административного рвения. Мирно существуя, он передал фактическое исполнение своих обязанностей старшему городовому Бобрику, который и являлся настоящим клинцовским «градоначальником». И, если получал щедрые дары от фабрикантов, то Бобрик обложил данью мелких купцов и ремесленников. А в результате и Бобрик, и его начальник процветали и благоденствовали, на зависть другим приставам и урядникам».
В криминальных сводках посада конца XIX века проскакивает имя старшего городового Василия Бобрина. Нет сомнений, что это упомянутый в книге «городовой Бобрик». А вот «пристава Савченко», в период с 1896 года по 1902 год мы не нашли. Вместо него указаны Николай Афанасьевич Коношевич (1896 – 1901) и Владимир Александрович Скоблин (1902). Однако, ещё до знакомства Вороновичей с Черниговской губернией, а именно в 1893 году, клинцовским приставом значится поручик запаса Николай Фёдорович Савич, фамилия которого созвучна фамилии «Савченко». Поскольку Воронович-младший уже не мог застать Савченко (Савича) на посту «главного администратора посада», напрашивается вывод, что представление о жизни в Клинцах у малолетнего дворянина большей частью складывалось на основании рассказов какого-либо представителя старшего поколения.
Среди главных персонажей из воспоминаний детства Вороновича выделяется его отец. Ему Николай Владимирович отводит центральное место в истории с переездом из Петербурга в Черниговскую губернию. Более того, деятельность своего родителя он напрямую связывает с Клинцами.
Было так на самом деле или же это фантазии стареющего эмигранта, нам ещё предстоит разобраться. Не трудно заметить, что в книге достаточно спорных моментов.
«С Фонтанки мы переехали в приобретённое отцом имение, находившееся на границе Новозыбковского и Стародубского уездов Черниговской губернии…
Одновременно с имением отец купил за глаза, никогда не видев его, дом в Клинцах. Покупка эта оказалась очень выгодной, так как дом находился на углу двух главных улиц и вскоре отцу предлагали за него вдвое больше того, что он заплатил. Но отец решил выждать, а до тех пор перестроил и приукрасил дом, ставший одним из лучших в посаде. Будучи клинцовским домовладельцем, отец стал гласным, а через год был избран городским головой. Как городской голова он должен был давать обеды, приглашая на них купцов и более влиятельных мещан. Так как клинцовский дом был невелик, то обеды эти устраивались у нас в имении. Иногда на эти обеды съезжалось до 50 – 60 гостей, и наша большая столовая едва вмещала всех приглашённых. Скоро отец, мечтавший провести через управу ряд реформ и заняться благоустройством посада, убедился в том, что не может побороть косность и упрямство своих сограждан, и сложил с себя обязанности головы.
Вернувшись в деревню и продав клинцовский дом, отец занялся хозяйством, обратив особенное внимание на сад. Все вырученные от продажи клинцовского дома деньги пошли на разведение садов».
Если разобрать по полочкам этот отрывок, то вырисовывается совсем другая картина.
В перечне дворян-землевладельцев Новозыбковского уезда (именно туда входила деревня Залепеевка), опубликованном в Календаре Черниговской губернии, есть только один человек по фамилии Воронович – и это Мария Николаевна, мать Николая Вороновича.
Сохранилась переписка хозяйки имения с министром земледелия и государственных имуществ Алексеем Сергеевичем Ермоловым, из которой следует, что единственным покупателем и владельцем усадьбы была М.Н. Воронович.
Под большим вопросом избрание отца Николая Владимировича головой посада Клинцы. В период с 1896 по 1902 годы на этой должности, как мы уже успели убедиться, были совсем другие люди.
Выдвижение на первый план главы семейства не носит политический подтекст, а скорее всего, говорит о некоем дисбалансе в отношениях с родителями у автора книги. Всё-таки доминирующую роль в семействе играла мать. А её характер, судя по всему, был не из лёгких. И тому тоже нашлись причины. Однако эту страничку жизни Вороновичей мы рассмотрим как-нибудь в следующий раз.
Н. В. Воронович скончался в Нью-Йорке в 1967 году и был похоронен на кладбище Ново-Дивеевского ставропигального женского монастыря в местечке Нануэт. Незадолго до своей смерти Николай Владимирович признавался, что шесть лет, прожитые в наших краях, были самыми счастливыми в его судьбе.
© Павел Чирков
