В годы Второй мировой войны немецкая система сбора, транспортировки и содержания военнопленных на Восточном фронте представляла из себя разветвлённую сеть лагерей. Структурно основными звеньями этой цепи были шталаги, дулаги и армейские пункты сбора пленных. Все они являлись воинскими подразделениями вермахта с отдельным штатом и материальной частью. Шталаг (нем. Stalag/Stammlager) – основной лагерь для военнопленных из рядового состава; конечное стационарное звено системы лагерей для военнопленных, расположенное, как правило, в глубоком тылу. Дулаг (нем. Dulag/Durchgangslager) – пересыльный лагерь для военнопленных; транзитный прифронтовой лагерь для приёма, сортировки и переправки военнопленных в стационарные тыловые лагеря (лагеря данного типа были характерны для всей прифронтовой зоны оккупированной территории Советского Союза). Армейский пункт сбора пленных (нем. Armee-Gefangenensammelstelle/А.Gef.Sa.St.) – первичное полевое звено системы лагерей для военнопленных, работавшее близко к фронтовой линии соприкосновения; в отличии от дулагов, данный тип лагерей отличался большей мобильностью и меньшим личным составом.
В годы немецкой оккупации в границах современной Брянской области существовал целый ряд нацистских пересыльных лагерей: это были дулаги и армейские пункты сбора пленных. Самым крупным из них являлся Дулаг 142. Его пребывание в Брянске оставило множество свидетельств в документах архивов и воспоминаниях современников событий. О других лагерях известно гораздо меньше, в том числе и о нескольких дулагах, в разное время находившихся в Клинцах и известных под номерами 161, 121 и 131. Сведения федерального военного архива Германии, национального архива республики Беларусь и Брянского областного архива существенно дополняют отрывочную и в целом скудную информацию о клинцовских лагерях. Это исследование – первая попытка комплексного изучения темы и сбора воедино имеющихся сведений. Мы уверены, что дальнейшее изучение источников откроет для нас ещё немало страниц истории города времён оккупации в целом и лагерей для военнопленных в частности.
История клинцовского Дулага 161 началась 19 июля 1940 года как Фронтшталага 161, действовавшего на территории оккупированной Франции (Лаксу/Мёрт и Мозель). Комплектование и перегруппировка личного состава относились к немецкому военному округу VII; из 40-го запасного пехотного батальона (Аугсбург) и позже из 91-го запасного пехотного батальона (Кемптен). Перед переброской на Восточный фронт Фронтшталаг 161 был переименован в Дулаг 161 с присвоением номера полевой почты № 02 462.
Дулаг 161 прибыл в Клинцы в конце 1941 года из Смоленска через Гомель. По прибытию в город лагерь подчинялся 203-й охранной бригаде. Комендантом Дулага 161 был оберст-лейтенант Рохоль.
До Дулага 161 в Клинцах уже существовал пункт сбора военнопленных, располагавшийся в доме РЖСКТ за зданием школы имени Герцена, там пленных окруженцев держали в подвалах. Известный краевед Павел Максимович Храмченко вспоминал на страницах «Клинцовского летописца»:
«Жителям города и деревень разрешалось приносить передачи пленным и отпускали домой, если их находили родственники. Пленные быстро смекнули, что к чему, и стали бросать женщинам записки со своими именами. Неожиданно воины туркмены, грузины и прочих национальностей нашли «родственников» в Клинцах. Провожая «счастливчика» на свободу, охранник каждого из них благославлял хорошим пинком под зад. Все, кто освободился таким образом, выжили, встретили освобождение и ушли воевать».
Затем, на северо-западной окраине города (стык ул. Красноборской и Гоголя), позади школы №5, на базе зданий и двора военного комиссариата (в своё нынешнее здание военкомат переехал после войны, до этого там находилась школа им. Короленко) была развёрнута постоянная площадка лагеря для военнопленных. Двор военкомата и часть площади Свободы оккупанты обнесли колючей проволокой и сколотили бараки для военнопленных.
Согласно воспоминаниям очевидцев, в Клинцах существовали и другие площадки для содержания военнопленных. Из известных до последнего времени – по ул. Декабристов (точная принадлежность к подразделению не установлена) и в районе железнодорожного вокзала. Общее количество пленных в Клинцах в разное время доходило до 2000 человек.
Национальный архив Республики Беларусь (НАРБ) хранит документы допроса служащего комендатуры гомельского Дулага 121 Р. Гейне.
«… Всего ежедневно военнопленных работало на указанных объектах до 2500 человек, из них в самом гор. Гомеле 1500 человек военнопленных, в филиале гор. Унеча 800 чел. и Клинцы 200 человек». Пленные содержались в филиалах в основном для ремонта железной дороги, разгрузки вагонов, а в зимнее время для расчистки снега с ж/д полотна. Сам Дулаг 121 стоял в Гомеле с февраля 1942 по октябрь 1943 г. И если наличие военнопленных в районе вокзала встречается в воспоминаниях очевидцев оккупации, то информацию ещё об одном клинцовском дулаге мы впервые встретили в НАРБ.
На допросе служащий комендатуры Дулага 131 в Бобруйске Г. Мюллер дал такие показания:
«… В указанном мною лагере я находился до апреля или мая 1942 года. В мае месяце личный состав этого лагеря убыл в район Клинцов, где построили новый лагерь. В этот лагерь я был назначен старшим казначеем, где находился примерно до июля месяца 1942 года. В июле месяце 1942 года этот лагерь был перемещён в город Клинцы, где находились примерно до февраля 1943 года. В феврале 1943 года лагерь военнопленных в гор. Клинцы был снят и переведён в гор. Бобруйск, в том числе военнопленные и обслуживающий персонал».
Из кратких сведений выходит, что Дулаг 131 первоначально находился где-то в Клинцовском округе и только в середине лета 1942 года лагерь перебазировался непосредственно в город. Где именно он располагался и к какой структуре был приписан – на данный момент не известно. Информация о Дулаге 131 встречается в документах Wikdo (Wirtschaftskommando) – хозяйственного управления по эксплуатации различных отраслей хозяйства оккупированного района. В случае с Клинцами – мощной текстильной промышленности. В декабре 1942 года в связи в внезапно запланированной передислокацией лагеря в Гомель были проведены переговоры со всеми ведомствами, чтобы предотвратить этот переезд. Многочисленные клинцовские предприятия не могли в одночасье отказаться от рабочих рук узников и оперативно заменить их гражданскими рабочими.
Уже после битвы под Москвой нацисты распрощались с идеей «Блицкрига» и стали основательно обживаться на оккупированных территориях. Пришлось срочно подкорректировать и политику по отношению к славянам и всем жителям Советского государства. Фашистам нужны были рабочие руки для обеспечения вермахта всем необходимым. Немецкие архивные фонды сохранили справки, где Клинцы называют «уникальным городом». Уникальность заключалась ни в его истории или культурном наследии – практически вся промышленность города сохранила свой производственный потенциал и очень быстро стала работать на немцев. Исключением был ТЭЦ, с которой успели демонтировать и вывезти турбину, чем озадачили оккупантов решением этой проблемы на долгое время. Топливный и энергетический кризис, не смотря на запуск ТЭЦ в мае 1943 года, так и не был преодолен до самого окончания оккупации.
Все население города в кротчайшие сроки должно было выйти на свою прежнюю работу. Гражданам в возрасте от 16 до 60 лет предписывалось зарегистрироваться на бирже труда. Вскоре нижняя планка возраста опустилась до 14 лет. Стояли на специальном обязательном учёте и все бывшие пленные красноармейцы. Приказом начальника района и бургомистра Клинцов «лицам, служившим во время войны в армии, независимо от того имеют ли они отпускной билет из лагеря военнопленных или нет пройти регистрацию в Управлении Клинцовского района».
Расконвоированные бойцы имели хотя бы относительную свободу при постоянном привлечении к принудительным работам. А вот многие пленники за колючей проволокой Дулага 161 были обречены даже не смотря на молитвы протоирея Петропавловской церкви отца Александра – частого гостя в лагере. Описание на страницах клинцовской пропагандистской газеты «Новый путь» одного из таких визитов напоминает больше репортаж из санатория-профилактория.
«По окончании богослужения протоиерей был приглашен на кухню, где ему дали пробу пищи, приготовленной для военнопленных. Это был суп из картофеля, крупы, свежих огурцов, рыбных консервов и жиров. Супа этого каждому выдавалось более литра, а больным по два литра. Кроме того, давался чай, подслащенный сахарным песком. В лагере — образцовый порядок и чистота. Во всем видна забота о пленных со стороны коменданта и прочего лагерного начальства — людей высококультурных и глубоко гуманных. Большое внимание к лагерю проявляет комитет помощи военнопленным, который снабжает лагерь различными продуктами питания, а также предметами культурно-бытового обслуживания. Так, комитетом переданы лагерю инструменты: музыкальные, сапожные, столярные. Эту помощь надо всемерно усилить. Долг и святая обязанность каждого русского человека протянуть христианскую руку помощи своим братьям-военнопленным».
Многие сердобольные клинчане как могли протягивали эту руку, приносили невольникам продукты, хотя многие и сами жили впроголодь. В 1942 году в Клинцах нетрудоспособные жители получали на неделю килограмм хлеба, работающие — на 200 грамм больше. Дети до 14 лет получали всего пол кило. Жиров, мяса и соли иждивенцы и дети не получали. По воспоминаниям очевидцев реальное меню пленников состояло в основном из картофельных очистков. В январе 1942 года П.М. Храмченко видел как по Большой улице (ул. Октябрьская) в сторону вокзала шла колонная человек пятьсот, пленных красноармейцев. Они шли полураздетые, исхудавшие и замёрзшие.
В 1947 году клинцовская газета «Труд» опубликовала воспоминания учащихся 8 класса школы имени Ленина. Паша Громова вспоминала:
«1942 год. Зима. Окруженная конвоем, по улицам города шла группа военнопленных. Не люди, а бледные худые тени, живые покойники. Один вид этих несчастных заставлял сжиматься сердце. Позади на подводах везли уже совсем полумертвых — раздетых, с отмороженными ногами. Никогда не изгладится из памяти картина, свидетелем которой мне пришлось быть. Один особенно слабый, бледный, изнуренный голодом красноармеец упал на дороге. Конвоир-немец подскочил к нему и начал безжалостно бить несчастную жертву прикладом винтовки. Мирное население, главным образом женщины, наблюдавшие эту жуткую сцену, начали возмущенно кричать. Вдруг, откуда ни возьмись, сразу появился целый отряд немецких палачей. Они били нас резиновыми палками и выстрелами разгоняли толпу».
Рассказ Паши Громовой продолжила ее школьная подруга Валя Иванова.
«Истощенные голодом русские военнопленные с трудом передвигали ноги. Я видела, как трое из всех сил поддерживали друг друга, но силы иссякли и они все вместе упали. Подскочивший немец стал немилосердно бить этих мучеников, а в публику, осмелившуюся защищать несчастных, полетели пули. Народ толпами провожал военнопленных. Каждый старался дать незаметно кусок хлеба, пайку табака или еще что-нибудь. Но это нелегко было сделать. Мне больно попало прикладом по руке за то, что я хотела дать хлеб военнопленному.
…Двор лагеря. За забором, прижавшись друг к другу, стоят измученные холодом и голодом люди. Вдруг, появляется переводчик и, указывая на стоявшего поодаль немецкого офицера, говорит: — Офицер сказал — вас, собак, здесь будут хорошо кормить. В лагере кормили, но только не хлебом, а нечеловеческими истязаниями, изнуряли голодом. По 100-200 человек увозили ежедневно на кладбище. Огромные братские могилы за фабрикой имени Дзержинского хранят в себе страшную тайну и зовут к мщению».
Восьмиклассница Зина Иванченко стала свидетелем такой сцены.
«Ежедневно к лагерю военнопленных собиралось много народа. Люди прибегали к всевозможным хитростям, чтобы обмануть немецких собак и передать заключенным пищу. Однажды я пробралась совсем близко к перегородке и видела, как немецкий солдат подошел к группе военнопленных, вывернув свои карманы, бросил им горсть каких-то крошек. Голодные люди начали драться за эту подачку, а немец с диким хохотом стал разгонять их резиновой плеткой».
Зимой 1942 года немцы дали задание текстильным фабрикам сделать 10 000 метров ткани для одежды пленных. В техническом задании настоятельно рекомендовалось использовать самое низкокачественное сырье: отходы шерсти и льняную паклю. Скудное питание и худая одежда подрывали и без того слабое здоровье невольников.
В феврале 1942 года в здании школы №5 был открыт госпиталь для военнопленных. Событие это жителям города и обширного клинцовского округа немецкой пропагандой было представлено так:
«Для лазарета выделено хорошее, вполне соответствующее своему назначению здание. В просторных и светлых комнатах расставлены хорошо убранные постельные принадлежности и кровати. При лазарете есть кухня, прачечная, парикмахерская и портняжная. На днях вступит в строй водопровод. Германское командование проявляет большую заботу о лазарете. Представителей его интересует всякое, даже небольшое мероприятие, улучшающее быт больных и обслуживающего персонала. Немало внимания уделяет лазарету городское Управление. Оно обеспечивает нас транспортом, инвентарем и необходимыми медикаментами. Чуткость и внимание Германского командования сказывается повседневно. Штабной врач господин доктор Хербингер и сладший врач ежедневно посещают лазарет, интересуются состоянием здоровья каждого больного. Главный врач лазарета доктор Махмудов также уделяет максимум внимания своей работе. Немало времени потратил он на организацию лазарета. Еще не были израсходованы все медикаменты аптеки, как штабной врач обратил на это внимание. За медикаментами и перевязочным материалом в Минск был командирован доктор Махмудов. Примеров большой заботы и внимания Германского командования о военнопленных можно привести множество. Двор лазарета по предложению германских врачей усажен декоративными деревьями, разбиты клумбы, дорожки посыпаны песком. Вдоль дороже расставлены садовые скамейки, столики, кресла, установлены качели. Все это к услугам военнопленных. Свой досуг больные и обслуживающий персонал проводят за различными настольными играми, чтением книг, газет и журналов. Любители музыки учатся играть на самодельных музыкальных инструментах. В апреле этого года среди обслуживающего персонала был проведен шахматный турнир. Не одна сотня больных и раненых побывала в лазарете. Все они здесь были окружены заботой и вниманием, восстановили свое здоровье и снова направились в лагерь. Нередки случаи, когда больные проходят комиссию и совсем освобождаются из плена. Смертность в лазарете очень редкое явление…».
Смерть невольников была настолько «редким» явлением, что братскую могилу на городском кладбище по воспоминаниям В.Я. Алексеенко даже не закапывали, «с наступлением холодов ежедневно сбрасывали по пять-шесть тел, окоченевшие трупы лишь прикрывали соломой».
«Заключенных посылали на тяжелые земляные работы, на лесоповал, на погрузку и разгрузку вагонов, кормили плохо, они замерзали, болели тифом, кровавым поносом и умирали. Часть умирала в госпитале. Мы, жители Михайловской улицы, были очевидцами, как летом возами, а зимой санями вывозили из лагеря трупы людей» — вспоминал П.М. Храмченко.
Дефицит рабочей силы в Клинцах ощущался очень остро. В немецких документах встречается информация о необходимости привлечь к добыче торфа в Оболешево как минимум 1200 военнопленных. Дулаг 161 не мог предоставить столько рабочих рук. В марте большинство узников были на карантине.
Свирепствовавший не только в Клинцах сыпной тиф и заставил фашистов организовать лазарет. Среди пленных нашелся врач узбек Якуб Ходжаевич Махмудов, на которого нацисты возложили обязанности главврача. Под Малоярославцем Махмудов служил старшим врачом дивизиона, получил сквозное ранение живота и сам оказался в госпитале. Немцы его захватили и начались хождения по мукам молодого врача. Дулаг 161 был уже седьмым по счету его лагерем. Работая сутками, «монгол», как окрестили его фашисты, вскоре сумел погасить вспышку заразной болезни.
Глубокие познания медицины, знание немецкого языка позволили Махмудову втереться в доверие к фашистам. Его освободили от конвоя и он стал работать в госпитале на правах вольнонаемного работника. Такое положение позволило ему быстро наладить связь с клинцовскими подпольщиками и партизанами. На свой страх и риск Якуб Ходжаевич фальсифицировал анализы и приписывал военнопленным смертельные болезни. Под видом мертвецов их отправляли в могилы, откуда под покровом ночи они воскрешали уже пополнением партизанского отряда. По некоторым оценкам таким образом врач вызволил из плена более двухсот человек.
Клинцы Махмудов покинет с остатками военнопленных в сентябре 1943 года. Немцы решат их всех расстрелять, но им удастся бежать в районе Новозыбкова. После длительных проверок Я.Х. Махмудов продолжил лечить и спасать красноармейцев на полях войны. Дошел до Берлина и стал там участником парада Победы. После войны в родном Узбекистане продолжил отважный доктор заниматься своей мирной профессией.
В 80-е Якуб Ходжаевич вновь побывает в Клинцах. В гостях у ветерана войны, клинцовской подпольщицы, своего большого друга, которая не раз выручала в трудную минуту и помогла в освобождении многим пленным – Валентины Васильевны Лайкевич.
К весне 1942 года число узников Дулага 161 резко сократилось. Многие умерли от тифа, часть удалось переправить к партизанам, кого-то этапировали в другие лагеря. Не смотря на лекции нацистов о том, как радушно встретят узников-беглецов сотрудники НКВД военнопленные клинцовских лагерей часто устраивали побеги о чем и сообщают немецкие архивные фонды.
7 июля 1942 года с торфянников Оболешево сбежали шесть невольников, к которым присоединились два охранника с винтовками. Гауптштурмфюрер СД Мачке взял тогда это дело под свой контроль. 24 июля еще 9 военнопленных бежали с торфяного завода. В ходе преследования четверых фашисты убили и одного ранили. Осенью 1942 года еще одна группа заключенных организовала побег. Пленных отправили копать картошку под Чемерну с одним охранником. Тот задремал на свежем воздухе да так и не проснулся – невольники убили надсмотрщика доской и бежали. После этого случая в лагере усилили охрану, а вскоре Дулаг 161 полностью ликвидировали.
В федеральном военном архиве Германии мы нашли документы, в которых немцы говорят о необходимости расширения швейной фабрики за счёт опустевших строений и площадей лагеря. До самой осени 1943 в городе ещё оставались советские военнопленные. Предположительно в районе железнодорожного вокзала.
В ходе работы над статьей мы обнаружили ещё одну, исторически важную информацию. В одном из документов хозяйственного управления Wikdo от 17 августа 1943 года сообщалось: «Дулаг из Брянска переброшен в Клинцы». Мы сопоставили имеющиеся у нас факты и пришли к выводу – речь идёт о Дулаге 142 – лагере военнопленных, о котором, благодаря общим усилиям, сегодня знает вся Брянщина. Следует отметить, что полное сворачивание и перемещение всех подразделений лагеря (штаб, транспортные колонны с личным составом, матчастью и провиантом) со стационарной позиции могло занимать до полутора недель. Поэтому, назвать определённую точную дату полного выбытия Дулага 142 из Брянска в 1943 году пока не представляется возможным.
Согласно показаниям бывшего ефрейтора из рядового состава дулага Морица Райдта, во время отступления вместе с лагерем на марше оставалось всего около 100 человек пленных. В выписках из «Книги записи смертей в лагере военнопленных в пос. Радица» заключительные сообщения о смертях заключённых в госпитале на территории Дулага 142 в пос. Радица (пос. Урицкий) относятся к 14.08.1943. Две последние записи датированы 06.09.1943: Аношин Андрей 1907 г.р. и Сметнев Захар 1908 г.р.; для первой из них в графе «Место захоронения» вписан г. Клинцы. Поскольку дата смерти Сметнева также 6 сентября – логично предположить, что он тоже умер и был похоронен в Клинцах. Таким образом, самый большой лагерь военнопленных нашей области пробыл в городе около трёх недель, пока не продолжил отступать с войсками Вермахта через территорию Беларуси.
В Клинцовском краеведческом музее сохранилось несколько фотографий основной городской базы Дулага 161. Сделаны они, предположительно, в середине 40-х годов, когда активно работали комиссии по установлению ущерба от немецкой оккупации и подсчёту жертв фашистского режима. Детально изучая фотоснимки, мы обратили внимание на яму в углу территории лагеря. Как нам кажется, фотограф не зря включил этот объект в свой кадр. Размер ямы, её расположение, форма и геометрия дают нам основания предполагать, что это место – вскрытая братская могила советских военнопленных, которые затем были перезахоронены на Зубовском кладбище. К сожалению, нам пока не удалось найти документы, которые бы подтвердили или опровергли наши догадки на этот счёт.
После освобождения наш город постепенно и тяжело возвращался к мирной жизни. О существовании лагерей военнопленных в Клинцах если и вспоминали, то буквально вскользь. Только сохранившиеся здания Дулага 161 до недавнего времени ещё хранили память об узниках в своих стенах. Последнее строение клинцовского лагеря, аварийный жилой дом, был снесён около десяти лет назад; сохранилось лишь довоенное здание школы, где размещался госпиталь для военнопленных. Память об узниках, советских военнопленных клинцовских лагерей, так и не была увековечена…
© Вячеслав Федоров, Павел Марченков
Фото опубликованы как иллюстрации видов города в годы оккупации и исследовательского материала и ни в коем случае не служат для пропаганды идей и символики нацизма.
