Нередко в наши руки попадают старые фотографии. С пожелтевших снимков на нас смотрят лица, имен которых мы не знаем. Большая удача, если фото подписаны, но в большинстве случаев они безымянны. В архиве нашего проекта давно хранится один фотоснимок. На нем четыре товарища, молодые ребята в форме важно позируют известному посадскому фотографу. Все они люди важные — ученики Клинцовского среднего технического училища, которое со временем станет легендарным текстильным техникумом.
На обороте снимка дата 1908 год и четыре фамилии: Герцыкович, Лагутенко, Левицкий, Абрамов. Работая в Брянском областном архиве и собирая материалы по дореволюционной истории техникума, мы наткнулись на личные дела учеников.
Радости не было предела, когда в списке подопечных училища мы встретили фамилии с фотоснимка. Тот, кто подписал его даже не догадывался, какую неоценимую услугу он оказал спустя век исследователям истории Клинцов. Мальчишки со старой фотографии словно ожили и готовы рассказать нам немного о себе.
«Самоуверенный репетитор» Дмитрий Владимирович Герцыкович
Дмитрий родился 11 октября 1889 года в слободе Ворожба Сумского уезда Харьковской губернии. Его отец, курский мещанин православного вероисповедания, Владимир Иванович Герцыкович работал контролером в Брянске. Здесь же проживала и его семья. Из прошения отца Дмитрия на имя директора Клинцовского среднего семиклассного технического учебного заведения мы узнали, что его сын уже имел за плечами образование в Брянском городском училище.
Помимо испытательных экзаменов каждый ученик должен был предоставить целый пакет документов: выписки из метрических книг, свидетельство о приписке к призывному пункту, санитарный лист с отметками о прививке от оспы и общем состоянии здоровья. Прошения с «желанием дать образование сыну своему» подавали как правило отцы, они же подписывали обязательство в котором гарантировали одевать своего отпрыска по установленной форме, снабжать всеми учебными пособиями и вносить установленную плату за право обучения. Кроме этого, Владимир Иванович, как и остальные папы брал на себя обязательство в точности исполнять все распоряжения начальства училища. В случае отчисления сына он гарантировал «иметь наблюдение, чтобы он (сын) не носил форменного платья, установленного для учеников технических училищ». В обязательстве нужно было указать и где будет жить иногородний ученик. За жизнью вне училища строго следили классные наставники.
В августе 1904 года Дмитрий Герцыкович успешно сдал вступительные экзамены и был зачислен в первый класс училища. В 6 классе он просит педагогический совет разрешить давать уроки по математике. В 7 классе он решает заняться репетиторством и по русскому языку, о чем просит руководство училища в прошении. Педколлектив пошел на встречу Дмитрию и выдал ему соответствующее свидетельство.
Документ давал право обучения в частных домах и действовал определенный срок, после завершения которого терял силу и требовал продления. Имелось в документе и примечание: «За преподавание без разрешительного свидетельства ученики подвергаются взысканиям». В плане репетиторства Клинцовское училище имело довольно строгие правила.
«а) Право давать частные уроки имеет только тот ученик, который получил на то дозволение и надлежащее свидетельство от Директора училища.
б) Ученик, получивший право давать частные уроки, обязан немедленно по принятии их, сообщить Директору училища, кому дает частные уроки.
в) Ученик получивший право давать частные уроки, становится за детей, им обучаемых, ответственным лицом не только пред родителями (опекунами) обучаемых им детей, но и пред своим учебным заведением, разрешившим ему репетировать, а поэтому, если Начальство учебного заведения усмотрит, что малоуспешность ученика, обучаемого репетитором, зависит от небрежности или неумении вести дело со стороны самого репетитора, то такого репетитора может немедленно лишить права давать частные уроки».
Как видим, училище дорожило своей репутацией и контролировало работу подопечных, пожелавших заняться репетиторством. Кстати, из аттестата Дмитрия Герцыковича за 7 июня 1911 год мы видим у него по математике и русскому языку отметки «Удовлетворительно». По другим наукам имеются и четверки с пятерками. Невысокие оценки на самом деле совсем не говорят об уровне подготовки и знаний. Внимательно изучив не одну ведомость успеваемости учеников, мы пришли к интересному выводу: круглых отличников, настоящих или «натянутых», в училище просто не существовало. Все получали ровно то, на что были способны. Даже чтобы заработать «тройку» нужно было постараться и «удовлетворительно» от преподавателей той поры многого стоила. Многочисленные распоряжения о переэкзаменовках и оставлении на второй год — еще одно доказательство нашему выводу. Но об успеваемости мы еще поговорим как-нибудь отдельно.
Первая отметка в аттестатах выпускников Клинцовского технического училища была по поведению. У Дмитрия Герцыковича красуется «Отлично», хотя классный наставник в журнале за 1910-1911 учебный год и написал кое-что интересное.
«Первая четверть. Заметно дурное влияние на товарищей своего класса. 2 четверть. Не явился в класс без уважительной причины. Участвовал в посылке телеграммы от имени учеников всего училища (жаль, что не знаем кому и о чем была эта телеграмма)».
В конце наставник резюмировал моральный портрет Дмитрия. «Ученик с известной долей самомнения и самоуверенности. По развитию немного выше среднего уровня, способности средние, такое же и прилежание…».
«Вечный студент» Тихон Прокофьевич Лагутенко
Родился Тихон в Мглине, в семье местного мещанина и скотопромышленника Прокофия Дмитриевича Лагутенко 13 августа 1890 года. До 1904 года Тихон учился в Мглинском городском училище, а 17 августа того же года был зачислен в первый класс Клинцовского учебного заведения. Отчет классного наставника за 1910-1911 учебный год прорисовывает для нас психологический портрет мглинского ученика.
«Строптивый, легко поддается возбуждению. Ленив. Способности средние. Во время работы в мастерских бегал за учениками и марал им лица». Далее следует несколько записей о позднем возвращении на квартиру.
С учебой в Клинцах у Тихона как-то не заладилось. В третьем и четвертом классах его оставляли по два года. Советская школа тоже практиковала такие вещи, но в итоге предпочитала поскорее избавляться от таких учеников, рисуя тройки и переводя из класса в класс. Педколлектив технического училища, судя по всему, на компромиссы идти не собирался, подпорченная статистика успеваемости его тоже мало волновала, поэтому оставляли, не теряли надежды что из Тихона что-то получится. Терпение учителей и руководства училища лопнуло в 1911 году. Тихон Прокофьевич был «Уволен из училища в виду его малоуспешности и великовозрастности по постановлению Педагогического Совета от 14 мая 1911 года».
В свидетельстве (аттестат Тихону не полагался) напротив многих дисциплин красовались унылые прочерки, имевшиеся оценки так же выглядели удручающе. Русский язык — 2, Немецкий язык — 2, Физика — 2, Закон Божий -3, Геометрия — 3. Сиротливо смотрелась единственная «четверка» по истории в первой четверти 1910 года.
Отсутствие тяги и способностей к учебе — это еще не показатель никчемности человека. Возможно его талант скрыт в чем-то другом. Наверно такие мысли посещали и Тихона. Руки он не опустил, по наклонной не покатился, а пошел служить в 1915 году в армию ратником ополчения II разряда 74 пехотного запасного батальона 1-ой роты. На имя директора училища Тихон написал такое письмо.
«Имею честь покорнейше просить Ваше Превосходительство о выдаче мне свидетельства вольноопределяющегося второго разряда. Я, бывший воспитанник вверенного Вам училища, выбыл в 1911 году и получил свидетельство за неполные пять классов. Ныне я призван на военную службу и хочу поступить в школу прапорщиков. Для этой цели и прошу о вышеупомянутом свидетельстве…».
Желаемый документ Тихон Прокофьевич получил. К сожалению, нам не известно стал ли Тихон прапорщиком, удалось ли ему выжить на фронтах первой мировой, в мясорубке революции и гражданской войны.
«Любвеобильный проказник» Петр Петрович Левицкий
Петя родился 21 марта 1890 года в Гомеле. В семье заштатного канцелярского чиновника Черниговской палаты уголовного и гражданского суда Петра Матвеевича и Аполлинарии Тимофеевны. Начальное образование Петра было домашним. В 1904 году он отправился продолжать учебу в Клинцы. Мы уже писали в своей первой статье по истории текстильного техникума о размере платы за обучение и о том, что многие ученики по тем или иным причинам освобождались от нее. В большинстве случаев причиной были финансовые проблемы родителей. Стоит отдать должное, руководство училища, попечитель, городское начальство старались найти выход из таких неприятных ситуаций. Коснулась она и Петра Левицкого. Его отец в 1907 году адресовал директору учебного заведения такое письмо.
«Имею честь покорнейше просить Ваше Высокородие освободить сына моего Петра Левицкого от взноса платы за первое полугодие 1907-08 учебного года за право учению, благодаря сложившимся обстоятельствам в нашей семейной жизни: я уволен от службы, занимаемой мною прежде, и теперь нахожусь без оной, кроме того я остался весь в долгах у своих сослуживцев да еще должен прожить с семьей из пяти детей, жены и меня. Поэтому не могу внести плату за сына в размере 20 рублей. Прошлые годы плата за сына моего вносилась исправно мною».
Петру Матвеевичу пошли навстречу и сын продолжил обучение. Материальное положение родителей вскоре поправилось. Прошений подобного рода больше не было, зато мы встретили встречное финансовое предложение от руководства училища в 1911 году. Директор покорнейше просил Милостивого Государя П.М. Левицкого озаботиться уплатой денег клинцовской мещанке Капитолине Нестеровне Шестаковой за содержание на квартире и столование сына. Иначе его оставят на улице, а бездомных из училища отчисляют. Квартирный вопрос также успешно решился и Петр Петрович получил долгожданный аттестат. Ничего впечатляющего мы там не увидели, хотя на фотографии Петя выглядит самым умным. Скорее всего так считал и сам Петр Петрович, цепляя на нос пенсне, которое должно было это впечатление усиливать. Самое интересное, что согласно медицинской карты, зрение у мальчугана было отменным, а за ношение пенсне, которое ему не полагалось, он даже схлопотал выговор в 1909 году. Нынче, чтобы выглядеть умнее люди надевают очки с нулевыми диоптриями.
Пускать пыль в глаза Петя Левицкий додумался еще в начале XX века. При росте в 166 сантиметров Петр решил играть на интеллекте. И это, судя по всему, ему вполне удавалось. Классный наставник в своих наблюдениях так и записал:
«Ученик Левицкий средних способностей и прилежания ниже среднего любит ночные и дневные прогулки и ухаживания за девицами. Не смотря на то, что отец его довольно состоятельный и получает хорошее жалование, постоянно просит пособие и потребляет его на удовольствия, как человек с пониженной нравственностью».
Вот вам и Петя. По количеству взысканий и проступков Левицкий переплюнул всех своих товарищей, хотя казалось бы — приличный на вид мальчик. То муху в пакете по классу бросает, то придет на уроки в пестрой рубахе без тужурки, то без всяких объяснений исчезнет из класса. Изучение дела П.П. Левицкого еще раз подтвердило мнение, что эта «великолепная четверка» собралась не просто так. Они стоили друг друга.
О своем поведении Петр задумался уже после учебы в училище, когда решил продолжить свое образование. Директору он отправил такое письмо:
«Глубокоуважаемый Юрий Юрьевич! Будьте так добры, вышлите мне свидетельство о нравственности — столь необходимое для военных училищ. Свидетельство о благонадежности (политической) я от могилевского губернатора достал. Просимое свидетельство мне нужно для военно-инженерного училища Николая I-го в Питере. Оно должно быть прислано мною в числе всех документов. Единственная задержка, которую трудно будет преодолеть, это французский язык. Возможно, что его разрешат держать среди года. В противном случае, придется поступать в одно из военных училищ Питера или Москвы. Это ходатайство возьмет на себя мой двоюродный брат, некто Осипчук, который имеет связи в военном ведомстве. К нему я теперь и еду, чтобы вместе с ним катить дальше, искать счастья в одном из военных училищ. Ваш бывший ученик Петр Левицкий».
Петр получил необходимый документ из которого следовало, что «во время его пребывания в училище поведения он был отличного и ни в чем предосудительном замечен не был…».
Выпускникам прощались все их прошлые «заслуги». Они навсегда становились их детьми, воспитанниками, учениками и портить их дальнейшую судьбу никто не собирался.
«Скромный критик» Иван Иванович Абрамов
Единственный клинчанин из товарищеского квартета. Родился 14 сентября 1890 года. Старообрядец. Жил с родителями в собственном доме по Пушкинской улице. Скорее всего семья потеряла кормильца, поскольку его мать Наталья Родионовна Абрамова просила директора училища освободить от уплаты за обучение ее сына.
Учился Иван прекрасно. Его аттестат пестрит четверками и пятерками. Несколько троек совсем не портят общее впечатление. Занимался Иван и репетиторством. Ученика первого класса Григорьева Кирилла натаскивал по немецкому языку.
Наставник класса дал ему такую характеристику:
«Отношение ко всему слегка критическое. Способности выше средних, по развитию стоит выше всех товарищей по классу. Очень тихий и скромный ученик».
В графе «Провинности» сиротливая заметка за 1910 год. «За неуместную посылку телеграммы от имени учеников всего училища балл за поведение был убавлен до четырех».
Листая дело Ивана Абрамова, ловили себя на мысли, что он как-то не очень вписывался в эту компанию. Хотя, из школьной жизни каждый из нас приведет массу примеров, когда тихони и отличники льнут к энергичным искателям приключений.
В 1911 году дороги школьных товарищей разойдутся. Совсем скоро начнется первая мировая война, потом грянет революция. Водоворот событий кого-то вынесет на гребень волны, а кого-то навсегда поглотит пучина бесчисленных жертв. Квартет друзей со старой фотографии навсегда распадется, но будет вновь собираться в воспоминаниях каждого о детстве, молодости и прекрасных годах учебы в Клинцовском техническом училище.
© Вячеслав Федоров
