Дореволюционная «Клинцовская газета» не оставила для нас каких-либо свидетельств об увлечении жителей посада катанием на коньках. Не встречаем мы ничего о клинцовских конькобежцах и в прессе начала 20-х годов. Только когда новая власть утрясла серьезные проблемы, немного окрепла и стала уделять пристальное внимание развитию спорта и физкультуры — началась официальная история ледовых катков в нашем городе.
Первое упоминание о массовом катании на коньках в Клинцах датируется 1926 годом. 16 января городские власти приглашали всех желающих на Стодольское озеро, где по такому случаю был расчищен и оборудован каток. Как нередко писал тогда «Труд», состояние спорта в городе никудышное, ни спортинвентаря, ни толковых инструкторов днем с огнем не сыщешь. Постепенно популяризация физкультуры и спорта в Клинцах стала давать свои плоды. В 1928 году в городе уже действовала конькобежная секция, которая проводила свои тренировки на стадионе по вторникам и пятницам. Катание на коньках увлекало все больше и больше клинчан. Водоемы, замерзшие болотины и лужи превращались зимой в катки. Стадион, который в разные времена носил названия «Красный текстильщик» имени Дзержинского, «Красный шерстяник», «Красное знамя» и «Труд», становится центральным местом паломничества всех любителей покататься на коньках. Теперь местная пресса каждую зиму в обязательном порядке отчитывается о заливке и подготовке катка. Полезная для здоровья забава становится по настоящему массовой.
В 1940 году местный «Труд» писал:
«22 декабря выдался на редкость удачный день. Воздух был тих и морозен. изредка сыпал мелкий снежок. В этот день открылся каток. Молодежь устремилась на стадион. Зеркальная гладь катка отливала синевой. На лед вышли первые конькобежцы. Опробовав свои коньки, они стремительно понеслись по кругу. С каждой минутой множилось число катающихся. На широкое ледяное поле вышло более 100 человек. Под звуки марша, разрезая лед, бодрее несутся конькобежцы. Смех, веселье оглашают воздух…».
Как не удивительно, но война не стала на пути зимней традиции. Из архивных документов видно, что оккупанты ничего не имели против веселого катания клинчан на катках и даже способствовали обустройству таковых. После освобождения от фашистов город стоял в руинах и пепелищах, но с гордостью сообщил под Новый, 1944 год, что с первого января открывается каток в городском парке. Известный всем пруд расчистили, дополнительно залили и даже установили для обогрева всех желающих теплушку.
В 1951 году в «Труде» выходит небольшая заметка на злобу дня «Где купить коньки?». На спортгородке текстильного техникума залит каток, желающих кататься хоть отбавляй, а вот коньков для всех не хватает. Дирекция смогла купить только 10 пар фигурных и 11 пар хоккейных коньков. Автор заметки предлагал неотлагательно подумать о нуждах конькобежцев. В дефиците были коньки и на стадионе. 60 пар не могли покрыть потребность огромной армии покорителей льда. Нина Моисеевна Гинзбург вспоминает, что и денег то особо у людей тогда не было, поэтому брали коньки у знакомых, соседей, друзей. Некоторые жаловались на большие очереди, мокрые коньки, порванные шнурки и бугристый лед катка. Большинству все это не мешало получать неописуемое удовольствие от катания с ветерком на стальных лезвиях. Веселая компания, молодость, друзья и долгожданный мир. Что еще нужно для счастья?
«До позднего вечера не расходится молодежь, катаясь на катке при ярких электрических огнях. Спортсмены имеют возможность в комнате отдыха читать свежие газеты и журналы. Есть здесь радиоустановка, функционирует буфет. С начала открытия зимнего сезона на стадионе побывало более восьми тысяч человек» — писал в 1951 году клинцовский «Труд».
Любовь клинчан к конькам порой соседствовала даже с риском для жизни. Григорий Максимович Рылов вспоминал:
«В Пеньковом техникуме мама брала, она в буфете работала, коньки мне. У них каток во дворе был, где радиозавод этот. А я брал коньки, и мы с хлопцами на стадионе катались. Не считали за труд и ходить и ездить… А то цеплялись – машина едет, крючком цепляешься и, зимой, на лыжах или даже на коньках, потому что снег укатан уже был. Машина едет 20 километров в час и по нашей улице, по Дзержинке. Мы как-то с Женькой Беляевым (тот самый, легендарный певец — прим. автора) зацепились так за машиной и поехали, на Дурни нас привезли. До Дурней ехали». Повзрослев Григорий Максимович коньки на гвоздь не повесил, наоборот, любовь к спорту стала только крепче. Все выходные, с утра до вечера, он с друзьями проводил на катке, а вечером, румяные от свежего воздуха мчались на танцы…
Удивительными воспоминаниями о центральном катке и увлечении коньками поделилась с нами Анна Георгиевна Перекрестова — Тихомирова. Автор десятков поэтических сборников, жена известного клинцовского краеведа Ромуальда Игоревича Перекрестова.
В годы юности вторым большим увлечением, после чтения книг, были коньки и лыжи. Когда начинают звучать незамысловатые слова вальса: «Вьется лёгкий вечерний снежок, голубые мерцают огни, и звенит под ногами каток, словно в давние школьные дни…», я чувствую, как за спиной вырастают крылья, начинают гудеть мышцы в ногах, я снова юная, стройная, спортивная, я слышу металлический скрежет коньков, разрезающих лёд, и восторг в груди от стремительного полета над скованной морозом землёй.
На коньки меня поставил старший брат. Мне было 5 лет. Он прикрутил к моим валенкам «англейки» и сказал: ступай во двор, учись кататься. Я осторожно, держась за перила, спустилась с крылечка во двор, ступила на заснеженную дорожку, потеряла равновесие и упала лицом в снег. Брат смеялся, а я, с разбитым носом, обиженная, выкарабкалась из снега и стояла как новорожденный ягненок раскачиваясь на слабых ножках. На следующий день я уже была смелее и опытней. А ещё через день вышла на коньках за калитку. Коньки захватили меня возможностью передвигаться неимоверно быстро – быстрее пешеходов.
Брат, приходя со школы, помогал мне надеть коньки, и я день ото дня становилась более умелой и решительной. В те годы снег на тротуарах не посыпали солью, редко у каких домов снег посыпали печной золой – для детей раздолье, катайся по тротуару на санках, на лыжах, на коньках.
В этом же возрасте я стала на лыжи. Сначала на отцовских охотничьих снегоступах топтала снег на огороде. Затем стала осваивать лыжи брата. Утром, пока брат в школе, я вставляла носки валенок в ременные дужки, креплением была красная резиновая трубка, которую натягивала на пятки, и шла в огород. Первую лыжню после снегопада приходилось втаптывать лыжами по колено в снегу. А со второго круга лыжня становилась все более накатанной и лыжи начинали скользить. Усадьба занимала 18 соток, огород, казалось, уходил за горизонт. До обеда я ходила на лыжах до горизонта и обратно, а после обеда я надевала коньки и выходила кататься на улицу.
На следующий год я уже гоняла на коньках не только по тротуару, но и по проезжей части. Снег на улице Декабристов утюжили не столько автомобили, сколько полозья крестьянских саней. Поверхность дорожного наста была гладкой, как на катке. Коньки скользили великолепно. Там, где на пути конькобежца встречались пучки соломы или раздавленные конские яблоки, приходилось подпрыгивать, делать виражи, зигзаги. Эти лошадиные препятствия на дороге были для меня начальной школой фигурного катания.
Да, признаюсь, я цеплялась цапалкой, сделанной из металлического прута, за задний борт грузовиков и испытывала восторг от скорости скольжения. Так поступали все соседские мальчишки, а я чем хуже, я не могла уступать им в смелости. Но однажды возле проходной Калинзавода я стала свидетелем ужасной трагедии. Мальчишка на большой скорости скользил по ледяному насту, зацепившись цапалкой за борт грузовика. А напротив заводской проходной споткнулся на булыжной мостовой и упал плашмя на дорогу. Он не знал, что дорогу от заводской проходной пересекает теплотрасса, которая всю зиму обнажает булыжную мостовую широкой лентой. После этого происшествия я стала мудрой и перестала кататься на дороге и цепляться за машины.
Со второго класса я каталась на коньках в Горсаду «им. Воровского» там был пятачок хорошего льда на пруду, который расчищали старшие ребята.
С четвертого класса родители стали отпускать меня на стадион. Я одевала коньки дома и без пальто в одном лыжном костюме доезжала на автобусе до Почетухи, а дальше пешком до стадиона. По обеим сторонам дороги стояли вековые сосны, слегка покачиваясь на ветру, но лес не казался страшным. В одиночестве я каталась, пока ноги не начинали отваливаться.
С 7 класса я уже ходила на каток с компанией одноклассниц: Валя Руденок, Валя Вдовенко, Галя Шатилова, Наташа Коленько и Тамара Светлакова.
Мы оставляли пальто и обувь в раздевалке, а если не было денег, то пальто и валенки прятали под трибуной.
Мы разучивали разные фигуры, иногда грелись в раздевалке. Катались до изнеможения. Телевизоров тогда не было и мы сами придумывали разные приемы фигурного катания. В фильме «Серенада Солнечной долины» я впервые увидела настоящую технику фигурного катания на коньках и стремительные спуски на горных лыжах. Исполненная белой зависти, я стала учиться скользить на одной ноге, разворачиваться во время быстрого скольжения на 180 градусов, кататься спиной веред, вращаться на месте. Не обходилось без падений, но если у кого-то из нас что-то получалось, непременно должно было получаться у каждой.
К весне ботинки стали тесными, нога росла, и родители купили мне беговые коньки-ножи, с длинными лезвиями. Родители знали, что я с четвертого класса была чемпионкой по бегу на коньках. Коньки-ножи не для фигурного катания, они приговорили меня только бегать. И я стала бегуньей, нарезала круги без счета. Особенно мне нравилось скользить на вираже и переставлять ноги, заводя одну за другую, и ощущать, как ветер свистит в ушах. Правильную технику бега на коньках я увидела в кинотеатре. Перед каждым сеансом показывали киножурнал «Новости дня». Величавое музыкальное оркестровое сопровождение киножурнала врезалась в память на всю жизнь. Иногда на экране мельком показывали забеги на коньках наших прославленных чемпионов Тамары Рыловой, Лидии Скобликовой, Валентины и Бориса Стениных. Я поняла, что кататься нужно наклонившись вперёд, заложив руки за спину, плавно и стремительно нарезать круги на беговой дорожке, руку для удержания равновесия использовать только на вираже.
На стадионе в раздевалке усатый под хмельком дядька точил коньки, он зажимал их в тисках лезвиями вверх и шлифовал точильным камнем. Я никогда не точила лезвия своих коньков и ни разу не упала на вираже, видимо, лезвия были изготовлены из высокопрочной стали.
Лед на катке сохранялся до середины марта, иногда до начала апреля. Зимы в те годы были долгими, снежными и холодными. Иногда мы приходили на стадион во время снегопада и сразу начинали помогать ребятам расчищать лед от снега. Мы впрягались, по две девочки, в фанерные скребки, окантованные снизу листовым металлом, и сгребали снег к трибунам. Снегу за зиму накапливалось так много, что нередко мы дурачились, ныряли в снег с разбегу, чтобы «поваляться», или толкали в снег друг друга, особенно мальчишек.
Постоянно над катком звучала музыка, вальсы, песни, марши. Когда начинало смеркаться, включалась подсветка, отчего сосновый лес, обступавший стадион, погружался во мглу, весь мир сокращался до светлого пятна на льду. Я летела на коньках и мечтала оторваться от земли, взлететь над стадионом, над лесом и улететь в неизвестное сказочное царство. Я тогда ещё не знала, что это царство называется взрослая жизнь.
К Новому году на катке устанавливали высокую ёлку, то в центре, то сбоку от катка, украшали гирляндами разноцветных лампочек. По периметру катка также развешивали гирлянды. Ёлка «не таяла» до конца зимы.
С годами мы становились старше, но по-прежнему впятером или вшестером ходили на каток. Теперь у нас иногда были денежки, сэкономленные от школьного завтрака. К слову сказать, доступ на каток был свободный и бесплатный.
У родителей не было денег на карманные расходы детям, и мы откладывали копеечка к копеечке, экономили на школьном завтраке. Я получала ежедневно из маминых рук 40 копеек на булочку. В школьном буфете продавали булочку-кренделёк за 36 копеек из серого теста, она была не вкусная и в три раза меньше французской булочки. За шесть дней недели у меня скапливалось 2 рубля 40 копеек. Из этой суммы 2 рубля на раздевалку и 40 копеек на проезд в автобусе в один конец.
Разгоряченные катанием и голодные мы возвращались домой по Большой улице. На сэкономленные от школьных завтраков копейки мы покупали французские булочки. К хлебному магазину, напротив Московского гастронома, около девяти часов вечера подходила машина, развозившая хлеб. Мы сбрасывались по 30 копеек и покупали три булки по 60 копеек, на шестерых человек по полбулки каждой. Деньги отдавали водителю и получали горячие ароматные франзольки. Какой она была вкусной! Особенно корочка на гребешке продольного разреза.
В восьмом классе меня избрали секретарем комсомольской организации школы. Как ни странно старшеклассники воспринимали меня всерьёз, я никогда не повышала голос, не требовала, а предлагала задание, и комсомольцы выполняли поручения. Меня уважали и как спортсменку, и как круглую отличницу, и как заводилу, и как ведущую всех школьных концертов и как юного поэта. Практически я выполняла работу за весь комитет комсомола: рисовала газету, писала статьи в газету, сочиняла стихи в газету. А газету выпускала два раза в месяц. Собрания, политинформации в младших классах, репетиции хора, драматического кружка, спортивные состязания, танцевальный кружок, конкурсы на лучшую самодеятельность и даже опера «Гуси-лебеди» – всё, о чём писала в газете, я должна была сама видеть, знать и участвовать. Директор, Григорий Савельевич Перлин, договаривался, а я устраивала вечера встречи с шефами фабрики им. Октябрьской революции. Мы выступали с концертами в подшефной воинской части, а в день Советской Армии и 8 марта приглашали солдат в школу и устраивали вечер встречи с чаепитием и танцами.
Занятия и общественная работа в школе забирали всё свободное время. Часто я приходила домой со школы к семи или восьми часам вечера – была занята. Иногда, накануне очередного конкурса самодеятельности, я приходила из школы в 11 часов вечера. Мама говорила, бери раскладушку и ночуй в школе.
Ежедневные походы на лыжах и на коньках пришлось прекратить. На каток мы ходили раз в неделю, в воскресенье. Однако спортивная закала прошлых лет оставалась нерастраченной. Как только Мария Ивановна Буракова, учитель по физкультуре, объявляла о городских соревнованиях, я бегала стометровку, прыгала в длину, бегала с барьерами, метала ядро и всё с хорошими показателями. Ну конечно лыжные и конькобежные соревнования без меня не обходились. На городской лыжне меня всегда обходила девочка из первой школы Зина Ковалева, а на коньках я была чемпионкой города. Когда я «вступила в большую жизнь», все мои грамоты, полученные на соревнованиях, остались у мамы в Клинцах.
В старших классах на нас, девчонок, стали поглядывать мальчики, мы устраивали катания вдвоем, змейкой, подшучивали друг над другом, соревновались в скорости..
Вспоминаются на катке ребята и девочки моей школы: Надя Запорожец, Володя Абрамов, Света Дегтярёва. Мальчики с первой школы: Шурик Будько, Плескачев, Лёня Белоногий, Зина Ковалёва, Женя Иванов, Слава Журавлев, Серёжа Лаптев. Со второй школы: Куковеров, Юсупов, Кизимов, Зина Тихонова.
Некоторые мальчики хорошо держались на коньках. Но скажу скромно, что когда я совершала забег по кругу «на спор», никто меня ни разу не обогнал.
Моими любимыми видами спорта были лыжи, коньки и волейбол. По росту я была самой маленькой в волейбольной команде. Самыми рослыми были Женя Кармес и Наташа Коленько. Во время игры я хорошо брала любые мячи с подачи, делала распасовки, если надо, брала мяч в падении. А когда наступала моя очередь подавать мяч, за все игры я не потеряла ни одной подачи. С моей подачи команда зарабатывала 3 – 5 очков.
Зимние забавы волновали мою поэтическую душу. Я нашла в своём юношеском альбоме лирическое стихотворение тех лет:
Вечер звездный и морозный,
Огоньков мерцанье.
Напоённый хвоей воздух,
Лунное сиянье.
Лёд звенящий серебрится
И уходит в небо,
По дорожке мчусь как птица,
Вальс звучит волшебно.
Зимняя лесная сказка
Нас зовёт куда-то,
Вечер звездный и прекрасный,
Как мечта, крылатый.
Выросли до неба сосны,
Высятся как мачты,
В жизни суетной и взрослой
Мы найдём удачу,
Будем вечно возвращаться
В мирный город детства –
Столько радости и счастья
Не вмещает сердце!
© Вячеслав Федоров
© Анна Георгиевна Перекрестова- Тихомирова
