Эта история столетней давности известна многим клинчанам, особенно тем, кто застал времена СССР. Рядом с проходной фабрики имени Ленина до сих пор стоит забытый и заброшенный памятник в честь того события.
О том, как два стодольских рабочих возили в кремль подарок Ильичу и как получили от вождя мирового пролетариата ответ знали “от мала до велика” не только в Клинцах, но и далеко за пределами нашего города. Образ скромного Ленина, который не интересовался подарками, активно тиражировали. На эту историю мы обратили внимание, когда стали, то и дело, встречать разные интерпретации исторического пассажа. Неразбериха была полная. И если сам визит в Москву с подарком и письмом не вызывает сомнения, это факт, то встреча клинцовских рабочих с Лениным и ряд других вопросов напоминают краткий курс по мифотворчеству. Давайте разбираться вместе.
Эпизод первый. Чья идея?
Затея с подарком Ленину началась в далеком 1922 году. Ровно сто лет назад. По воспоминаниям Семена Илларионовича Кузнецова, именно он вместе с Тимофеем Игнатьевичем Чистяковым возил подарок Ленину, дело было так.
“В 1922 году, в октябре месяце, Чистяков Тимофей Игнатьевич однажды зашел к секретарю партийной ячейки Стодольской суконной фабрики товарищу Рожнаковскому Дмитрию и предложил: “Вот душка, у меня зародилась мысль сделать так, чтобы наша фабрика была ленинской потому, как мы все с Лениным, все за Ленина”. Рабочие одобрили это предложение. На собрании Чистяков выступил и в конце речи сказал так: “А только я добавил бы еще – надо сделать нашему Ильичу подарок к празднику. Выткать хороший отрез на костюм. Пусть носит на здоровье. Пусть знает, что мы, рабочие, всегда с ним”.
Со слов свидетеля тех событий идея переименования фабрики и подарка для вождя целиком принадлежала старому ткачу.
Чистяков родился в декабре 1858 года. С восьми лет начал работать шпулёвщиком на фабрике. Принимал активное участие в событиях 1905 года. Достаточно темная история с казаками для усмирения недовольных и еврейскими погромами в Клинцах. Работал Чистяков в то время на Глуховской фабрике у Георгия Константиновича Сапожкова. Отличался “Юрец” крутым нравом и полным неуважением к правдолюбам и врагам монархии. Тимофея Чистякова Сапожков уволил с “волчьим билетом”, без всякого права трудоустройства на клинцовских фабриках. Пришлось Тимофею Игнатьевичу покинуть родной посад. Какое-то время он работал в Киеве и Москве, но в 1915 году вернулся в Клинцы. Взялся за старое. В первых рядах поддержал Февральскую и Октябрьскую революции, чуть ли ни каждый день выступал на митингах, собраниях и съездах.
Специальный корреспондент журнала “Крокодил” В. Канаев (нашу историю, правда на полном серьезе, рассказывали даже в юмористическом журнале) в 1970 году изложил свою версию зарождения идеи. Однажды Стодольский рабочий клуб не вместил всех желающих посмотреть спектакль по Горькому “Мещане”. Расстроенные рабочие собрались на фабричном дворе.
” – Другие фабрики по-революционному называются! – горячился слесарь Сиваев. – Наши соседи – имени Коминтерна. А мы все “Стодольская да Стодольская”. Суконно как-то. Ткач Чистяков предложил назвать фабрику имени Ленина. – Ленин может не согласиться, – засомневались многие. – Откуда он знает, как мы работаем? – А мы напишем: работаем, мол, хорошо, – выпалил прядильщик Шустер, – и будем стараться еще лучше. – Москва слезам не верит, – авторитетно заявил ткач Степанов. – Надо делом доказать, на что мы способны… – И докажем: пошлем Ленину отрез на костюм! – оживился Чистяков. – Тем более он который год в одном и том же костюме ходит! Ткачи энергично поддержали эту идею”.
Литературно оформленная версия “Крокодила” существенно расширила креативный отдел фабрики. Идея рождалась коллективно. “Мозговой штурм” закончился решением подготовить бедному вождю в бессменном костюме, отменный отрез на обновку. Была ли идея результатом коллективного разума или авторскими правами на нее обладал исключительно Чистяков, сказать сложно. Не исключено, что мысль пришла вообще “сверху”.
Эпизод второй. Кто готовил отрез?
В Парижской библиотеке мы нашли номер журнала “Красная новь” за 1935 год с рассказом Я. Шведова “Подарок”. Автор сам побывал в Клинцах, познакомился с рабкором Семеном Кузовлевым, на основании его информации и поведал на страницах журнала о том значимом событии.
“Все дни до отправки делегатов на фабрике только и слышалось: как сукно готовить. Спорщики-старички – те добивались, чтобы только им доверили и смеску, и окраску, и всю прочую работу над сукном. Если б поддаться на стариковские уговоры, пожалуй, не приготовили бы подарка Ильичу к сроку. Нужно не позабыть, что от Клинцов до Москвы семьсот километров, рукой не дотянешься, а поезда в те годы ахово ходили. Конечно, наши старики постарались бы, такое сукнецо сработали б, хоть на выставку клади, но, ввиду недостатка времени, убедили мы старичков и твердо решили: отхватить отрез на костюм Ильичу из любого сукна, сработанного за последние дни октября. Что стало твориться в корпусах! Где смеску готовят – народу как на празднике. Каждый рабочий желает пук шерсти прямо под машину бросить. О себе расскажу. Я раз по двадцать в каждую машину самолично шерсть подбрасывал, меня внизу все рабочие приметили, гонять стали. А когда сукно пошло, старики по двое очков на глаза нацепили, боялись лохматую ворсинку пропустить”.
Из рассказа Шведова следует, что над подарком трудился весь коллектив фабрики, а отрез Ленину было решено взять из общей выработки, что, признаем, вполне справедливо. Однако С.И. Кузнецов в своих воспоминаниях пишет вполне определенно: “Сукно на костюм работал один Чистяков. Он сам вызвался соткать отрез”. Вторит ему и Канаев в 1970 году : “Соткать кусок для отреза поручили опытному мастеру Тимофею Игнатьевичу Чистякову. Он, как многие старые ткачи, был человеком религиозным. Осенил себя крестным знамением и принялся за работу. Ткань получилась отменная – мелкой диагонали”.
В итоге мы опять пришли к полярным трактовкам. С одной стороны единоличник Чистяков, с другой – фабричный коллектив. Скорее всего было как писал Шведов – отрез взяли из общей выработки, а персонализировали его позже. Почему мы так считаем, узнаете далее.
Эпизод третий. Сборы в Москву
Обратимся опять к журналу “Красная новь” за 1935 год. С момента, когда заварилась вся эта каша прошло всего 13 лет и поздние напластования еще не успели скрыть от нас истинное положение вещей. Вот что удивительное пишет автор.
“Стали выбирать нарочных и решили послать к Ленину коммуниста-слесаря, а чтобы бородатых не обидеть, дали слесарю, будто в подручные , одного ткача-прядача: у того ткача-прядача борода от древности была зеленая, как веник. Из-за бороды ткача-прядача и в делегаты провели. Из-за бороды и у слесаря солидности прибавилось, – не совсем было удобно к Ильичу несолидных людей посылать”.
Вам не кажется странным, что человек, который придумал идею, самолично сработал подарок вождю попадает в список делегатов благодаря исключительно своей бороде? Над ним еще и шутят, сравнивают его древнюю растительность с веником. Как-то непочтительно в отношении старого революционера. Фигура Чистякова совершенно не выпячивается в материале 1935 года. Идею придумали рабочие они же коллективно ее и воплотили. Согласно Шведова, Чистяков конечно участвовал во всем этом, но никак не был в роли заводилы.
Как нам кажется, персонализация старого ткача началась позже. В конце 1935 года, 31 декабря, в возрасте 77 лет Тимофей Игнатьевич умирает. Шутки в его адрес прекращаются и постепенно его роль в этой затее выдвигается на первое место. Он уже не подручный коммуниста-слесаря и попутчика в кремль Семена Илларионовича Кузнецова, а полноправный руководитель делегации. Авторитет Чистякова, по нашему мнению, начинает набирать массу аккурат после поездки к Ленину. На похороны вождя в 1924 году именно его делегируют в Москву. В том же году он едет хоронить в столицу и Виктора Павловича Ногина, наркома торговли и промышленности.
А пока депутатов собирали в дорогу всей фабрикой. Кто-то дал Чистякову новенькие галоши, хотя осень в тот год выдалась на редкость сухая. Тщательно сдунув пылинки с делегатов, рабочие вручили им письмо:
“Дорогой наш Ильич! К пятой годовщине пролетарской революции мы, рабочие Стодольской суконной фабрики, решили назвать нашу фабрику твоим именем. Поэтому случаю мы посылаем тебе к празднику наше сердечное поздравление и скромный подарок нашей выработки. Мы будем счастливы, если ты, наш учитель и вождь, наденешь костюм, нашими руками сотканный. Носи, Ильич, на здоровье и знай, что мы всегда с тобой! Преданные тебе и революции рабочие Клинцовской фабрики имени тов. Ленина. Клинцы, 3 ноября 1922 года”.
Эпизод четвертый. Так видели они Ленина или нет?
Как мы уже говорили, легендарное событие 22-го года активно использовали для воспитательной работы как с детьми так и со взрослыми вплоть до развала Советского Союза.
В эту систему были активно включены все свидетели тех времен, но главная роль конечно же была отведена Семену Илларионовичу Кузнецову. Он уже давно жил в Архангельской области, но иногда приезжал в Клинцы, где обязательно встречался в трудовыми коллективами. Одна из таких встреч описана в местной газете “Труд” от 22 июня 1960 года.
“Вот на импровизированную трибуну поднимается Семен Илларионович. Горячими аплодисментами встречают его участники митинга. Годы наложили неизгладимый отпечаток на лицо уважаемого гостя, волосы густо посеребрила седина. Но голос звучит ясно и четко. – Мы были бесконечно счастливы, – говорит Семен Илларионович, – что хоть коротко поговорили с Ильичем, хоть мельком видели его. А когда получили написанное им собственноручно известное всем письмо, радости нашей не было границ”.
Со слов Кузнецова, они с Чистяковым не только мельком видели Ленина, но даже коротко поговорили с ним. Еще на рубеже 19-20 века французский ученый, неврапотолог и психиатор Эрнест Дюпре ввел в оборот термин “Мифомания”. Он описывал ее как состояние, когда человек врет, но при этом верит в то, что говорит. Однако, в случае со старым коммунистом, скорее подходит другой термин, а именно “Ложное воспоминание”. Это явление, когда кто-то вспоминает то, чего на самом деле не было или вспоминает не так как было на самом деле. Количество повторений таких воспоминаний только усиливают эффект подмены. Ложь все сильнее воспринимается как истина. Это явление активно изучали известные пионеры психологии Пьер Жане и Зигмунд Фрейд.
Мы понимаем, что для простых клинцовских работяг куда эффектнее звучали слова о встрече с самим Лениным, чем просто факт отправки ему отреза на костюм. Эта легенда формировалась постепенно и в конце концов стала восприниматься всеми “за чистую монету”. Нам, как историкам, интересно все же докопаться до истины. Давайте посмотрим другие вариации на тему встречи с вождем.
В. Канаев в своей заметке приводит такую версию. Через неделю пребывания в Москве делегаты вернулись в Клинцы и подробно доложили о результатах поездки.
“Начал Кузнецов по порядку: – Привели нас в приемную Ильича. Попросили подождать. Вскоре вышел к нам Михаил Васильевич Фрунзе и говорит: – К сожалению, Владимир Ильич, занят, но он поручил мне позаботиться о вас. Для начала велел накормить… Мы конечно, ни в какую. Премного благодарны, не извольте беспокоиться, Михаил Васильевич. Мы только что горячих калачей на Тишинском рынке откушали…А сами, откровенно говоря, готовы были съесть чистяковские галоши!
– Предположим, я вам поверил,- улыбнулся Фрунзе. – Но все-таки я человек военный – должен выполнять приказ…В буфете за стеклом лежало блюдо тонюсеньких ломтиков хлеба с сыром. Взял каждый из нас по бутерброду, два раза укусил – и нету его. Буфетчица еще подкладывает.
– С одним заданием мы справились, – сказал Фрунзе. – А еще Владимир Ильич наказывал не отпускать вас, чтобы провели вы праздники в Москве. Так что не загуляли мы, а участвовали в демонстрации, – с гордостью закончил Кузнецов”.
Кстати, сам Кузнецов в своих коротких воспоминаниях этому моменту посвятил всего два предложения. “В Кремле встретились с Фрунзе. Ленина видели в приемной всего несколько минут”. Все. Ни строчки, ни слова ни о каких разговорах с вождем.
А теперь обратимся к журналу “Красная новь”, на который мы уже не раз ссылались. Отчет делегатов перед коллективом фабрики из под пера Шведова выглядит так:
“- Ну, как? – спросил в один голос секретарь ячейки и сам председатель фабричного комитета: – Передали сукно Ленину? Ткач-прядач, бородач, низко опустил голову. – Не выполнили мы полностью наказа рабочих. Не застигли мы Ленина. Как вспомню это, и застучит мое сердце, как челнок о пустую коробку. Как вспомню про это, и сам не свой становлюсь. Около Ленина были и Ленина не застали. Надежда Константиновна вышла к нам, провела в комнаты, посидели мы у него не много, а Ильич – занятой человек. Переговоры он в это время с какими-то иностранцами имел”.
Дальше еще интереснее. На закономерный вопрос общественности – “Вы Ленину сукно и письмо передали?” – Чистяков все так же грустно констатировал:
“Адрес передали и ответ привезли. – Читай, что Ленин нам ответил. – Как это вы не смогли сукно ему передать? – Я Ильича не хотел ослушиваться, сукно можно было будто ненароком в комнате у его жены оставить. Правильно Ильич поступил, что к нам не вышел, у него там американцы сидели. Он, может быть, с ними о нас говорил, за всю Россию, Федеративную, Советскую, беспокоился”.
Получается, что Ленину передали письмо от Стодольских рабочих, где черным по белому говорилось о подарке. Возможно даже, что вождь уже представлял себя в обновке в “мелкую диагональ”. Но самого подарка, свертка нигде не наблюдалось. Выходит, что передали письмо без отреза на новый костюм.
Отсутствие у Ленина отреза Чистяков объясняет тем, что якобы уже прочитал ответ Ленина рабочим, где тот убедительно просит не делать ему никаких подарков. Однако, когда он успел его состряпать, если был занят встречей с буржуями? Скорее всего ответное письмо (о котором мы еще поговорим) они получили позже, перед отъездом в Клинцы. А вот видел ли в итоге Ленин письмо от клинчан – большой вопрос. Так или иначе, но мы видим грустную картину. С Лениным не встретились, подарок остался неврученным. Что с ним стало – не известно. Возможно привезли обратно, а может за него выпили с горя и закусили на том же Тишинском рынке.
Здесь мы должны сделать еще одно важное дополнение. Здоровье Ленина в 1922 году оставляло желать лучшего. Всю первую половину года его терзали приступы бессонницы, раздражительности, то и дело случались параличи различных частей тела. Отмечались нарушения речи и памяти. К осени состояние Ильича немного улучшилось и он даже вернулся в Москву из Горок. Возобновил работу. Но его соратники старались максимально отгородить вождя от лишних контактов. Попади наши ходоки к Ленину в период его расцвета все было бы по другому. Не исключено, что Ленин бы встретился с ними лично и ничего выдумывать не пришлось.
Окончательно разрушил миф о встрече с Лениным сам Т.И. Чистяков.
“- Буду отчитываться о своей поездке в Москву, скажу рабочим вот так. Вышел к нам Ленин. Ростом невелик, но взгляд расположительный и приятный человек оказался, и сказал он нам вот как: “Спасибо за подарок, но принять его нет моих сил. Если рабочие всех фабрик, названных моим именем, будут присылать мне подарки, куда я все их дену”. Засмеялся. Мы засмеялись и поторопились уйти. Ведь нельзя мешать человеку. Так и скажу. Хотя в самом деле было чуть-чуть иначе. – Так и говори, старик, – сказали вместе секретарь ячейки и председатель фабричного комитета”.
Так и говорили…
Эпизод пятый. Последний. Реакция рабочих на письмо Ленина
В ответ Ульянов-Ленин написал письмо, копия которого гуляет по многим музеям страны, как печатный памятник скромности Владимира Ильича.
В журнале “Мурзилка” 60-х годов (да-да, не смейтесь, знай наших!) Сергей Алексеев напечатал небольшой рассказик “Секретная просьба”. Так вот, оказывается, получая подарки Ленин очень хмурился. “- Да что вы, Владимир Ильич! – успокаивали Ленина товарищи по работе. – От души ведь идут подарки, от благодарного сердца. – Так то оно так, – соглашался Ленин. – А все-таки, понимаете, неудобно, неловко. Это все от старых времен, от старых традиций: барину – носили, попу, простите меня, носили…С этим пора кончать. Кончать! – строго повторял Владимир Ильич”. На письмо стодольских рабочих, как пишет автор, Ильич хотел рассердится, однако передумал, решил не огорчать людей под праздники. Взял перо, бумагу и написал знаменитый ответ:
“Дорогие товарищи! Сердечно благодарю вас за приветствие и подарок. По секрету скажу, что подарков посылать мне не следует, прошу очень об этой секретной просьбе пошире рассказать всем рабочим. Самые лучшие благодарности и приветы и пожелания. Ваш В. Ульянов (Ленин)”.
Молчание по поводу переименования фабрики было воспринято рабочими как знак согласия. В том же 1922 году Стодольская фабрика стала носить имя вождя мирового пролетариата. А вот по поводу подарка было не все так однозначно. Общепринятая версия звучит так. “Получили письмо рабочие. Хорошее письмо, теплое, с благодарностью. Однако пришлось рабочим и призадуматься. Поняли они: не одобряет подарков Ленин. Приняли рабочие просьбу Владимира Ильича как боевой приказ. Всем о ней в Клинцах рассказали. Да не только в Клинцах, а шире – по всей округе”.
В 1935 году автор статьи в журнале “Красная новь” Я. Шведов побывал в Клинцах. В рабочих клубах обратил внимание на одну интересную деталь. На десятках портретов Ленина работы местного художника Ильич был одет в один и тот же костюм – темно-зеленого цвета в мелкую диагональ. Старый фабричный рабочий прояснил ситуацию. Оказывается на то самое письмо Ленина коллектив очень разобиделся, а в ответ надоумили живописца писать портреты Ильича исключительно в костюмах из того самого сукна, которое отправляли вождю в 1922 году.
В итоге вождя рабочие все же увидели. Правда в гробу. В 1924 году делегация от Клинцов, куда входил и старый ткач Чистяков, присутствовала на похоронах Владимира Ильича Ленина. Но это совсем другая история, о которой мы вам обязательно расскажем.
©Вячеслав Федоров
Благодарим Клинцовский краеведческий музей за помощь в подготовке статьи.
