Передо мной фронтовые письма моего папы – Семена Израилевича Гетманского, офицера артиллериста, защитника Ленинграда, прошедшего дорогами войны «от звонка до звонка». Сохранилось шесть писем – пожелтевшая бумага, написаны чернилами и карандашом, со штампами военной цензуры, полные любви и тревоги за родных – маму и сестренок. Все они с Ленинградского фронта. Последнее из сохранившихся писем датировано 28 января 1944 года. Впереди были ещё почти полтора года крови, пота, физических и нравственных страданий… Папы нет с нами уже 37 лет и этот рассказ о нем – дань памяти мужественному, порядочному и ответственному человеку, преданному родной земле, профессии (как военной так и мирной) и, конечно, семье.

Сын и брат.
Семен Гетманский родился в 1918 году в семье столяра-краснодеревщика Израиля Соломоновича Гетманского и сельской учительницы Евгении Львовны Хайкиной. Израиль Гетманский участвовал в Первой мировой войне, дослужился до звания унтер-офицера, побывал в плену. Евгения Хайкина закончила в Клинцах гимназию, что давало ей право работать учительницей. Семен – второй ребенок в семье. Три сестренки, которых он ласково называл «детки-сестрички» обожали своего единственного братика. Семья сначала жила в селе Жудилово (сейчас – Унечский район Брянской области), а затем переехала в Клинцы (районный центр Брянской области). Жили на Солодовке («деревня в городе») в своем в доме, рядом лес (любовь к лесу осталась на всю жизнь), речушка – простор для детворы. Все изменилось со смертью отца в голодном 1933 году. Чтобы помочь матери, Семен пошел работать на завод им. Калинина слесарем-инструментальщиком-лекальщиком. «Не хватало роста» – подставляли ящик, чтобы дотянуться до слесарных тисков. Теперь он был «глава» семьи, сестры беспрекословно подчинялись брату. С раннего детства отец воспитал в детях почитание матери («мамочка, мамуля» – так обращался сын к ней в своих фронтовых письмах). Работая на заводе, Семен учился в вечерней школе (на рабфаке – так ее тогда называли), а поздним вечером приходил в спортзал.
В 30-е годы прошлого века в Клинцах были популярны так называемые Мюллеровские кружки – спортивные секции общего физического воспитания молодежи. Физически крепкий, энергичный Семен Гетманский активно занимался и верховой ездой, и французской борьбой, и лыжами, и легкой атлетикой, поднимал штангу, фехтовал на эспадронах (штыках), прыгал с вышки в воду. Но самым любимым видом спорта была спортивная гимнастика. А ведь все это, ох, как пригодилось в жизни! Одним из первых в Клинцах сдал норматив на значок ГТО 1-ой степени (это было очень почетно!). В норматив входил прыжок с парашютом с крыла легкого самолета. А еще Сеня (так его называли друзья) очень любил читать, с раннего детства – влияние мамы. Особенно зачитывался романами Фенимора Купера. Романтизм, и в то же время раннее взросление, трезвое и ответственное отношение к жизни, к любому делу – таким был Семен Гетманский в пору юности. После окончания рабфака в 1934 году Семен поступил в Смоленский техникум физкультуры, в 1937-м, получив диплом, пришел на работу в Клинцовский текстильный техникум преподавателем по спортивной гимнастике. В этом же году стал чемпионом страны по спортивной гимнастике среди предприятий текстильной промышленности по 1-му спортивному разряду.
В марте 1938 года Семен Гетманский был призван в ряды Красной Армии. Попал он в воинскую часть при Одесском артиллерийском училище. Занимался, как всегда, спортом. Случай помог стать курсантом. В училище приехал нарком обороны СССР Климент Ефремович Ворошилов. Перед наркомом выступили лучшие спортсмены училища, как курсанты, так и красноармейцы. Несколько спортсменов, в том числе и красноармеец Гетманский, понравились Ворошилову и по его распоряжению были зачислены курсантами в Одесское артиллерийское училище.

Одесское артиллерийское училище в те годы было одним из лучших военных вузов, так как сохранило традиции Кадетского корпуса начала XX века (основано в 1913 году). Здесь даже танцы преподавали. Так военная служба стала судьбой Семена Израилевича Гетманского, а Одесса – любимым городом, куда он не раз возвращался после войны. Здесь было много друзей, с которыми не только учился, но и занимался спортом. В годы учебы в училище Семен Гетманский организовал акробатическую группу из курсантов, которая по вечерам в свободное время выступала в Одесском цирке. Руководство училища дало на это разрешение, так как курсант Гетманский был не только отличник «боевой и политической подготовки», но отлично успевал и по специальным предметам. В годы учебы в звании сержанта Семен Гетманский участвовал в боевых действиях по освобождению Бессарабии и в Финской военной компании (был награжден медалью «За боевые заслуги»), командуя орудийным расчетом.

В 1940 году курсант Гетманский стал победителем соревнований по спортивной гимнастике среди вузов Красной армии, чемпионом Одесской области по штанге в легком весе. После окончания артиллерийского училища он был оставлен преподавать артиллерийскую стрельбу, да и спортивные достижения открывали для него дорогу в большой спорт. Но… наступило 22 июня 1941 года – Великая Отечественная война, изменившая жизнь страны, мира, каждого человека.
«А война была четыре года, долгая была война».
Эти строки поэта Бориса Слуцкого переплелись с судьбой Семена Израилевича Гетманского. Уже в июле 1941 года старший лейтенант Гетманский направлен на Ленинградский фронт и назначен командиром артиллерийской батареи гаубичного артиллерийского полка дальнобойных гаубиц. Все годы ленинградской блокады он был на передовой. Армия испытывала лишения не меньшие, чем мирные жители блокадного Ленинграда. Нередко ели хлеб с опилками, пили воду из луж… Капитан Гетманский участвовал в боях на Невском плацдарме (Невская Дубровка, Всеволожский район Ленинграда) по прорыву Ленинградской блокады.

Невская Дубровка стала символом Невского пятачка – места героического подвига советских воинов в Великой Отечественной войне, наравне с защитниками Брестской крепости и Севастополя. Здесь шли бои наивысшей напряженности, оказавшие свое влияние на ход истории. Помню, что папа хорошо отзывался о маршале Советского Союза Говорове и его роли в прорыве Ленинградской блокады. А в 1970-е, прочитав мемуары генерал-лейтенанта Б.В Бычевского «Маршал Говоров» и «Город-фронт», снова пережил страшные дни боев на Невском пятачке…

…На «Невском пятачке» – все круги ада –
Держались люди, не выдерживал металл,
Блокаду прорывая Ленинграда,
Кто смертью храбрых лёг, кто без вести пропал.
Е. Кушелева. Невский пятачок
Весной 1943 года Гетманский командовал артиллерийским дивизионом в составе 80 Тяжелой Гаубичной Артиллерийской Бригады Разрушения. В Военно-историческом музее артиллерии, инженерных войск и войск связи (Артиллерийский музей) в Санкт-Петербурге хранятся гаубицы этой бригады. На Ленинградском фронте капитан Гетманский был несколько раз ранен, одно из ранений в ногу было очень тяжелым. Началась гангрена, и только опыт врачей и медсестер помог избежать ампутации – с гангреной боролись народным методом – в рану зашивали печеный лук…

В сентябре 1943 года, услышав об освобождении Брянщины, он писал своим близким:
«20 сентября 1943 г. …Успехи нашей дорогой Красной армии – это неслыханная доныне, нам еще и по истории неизвестная героика. Самсоновские богатыри и даже превосходящие егоМои дорогие, я сейчас читаю, что творили изверги человечества в ныне освобожденных Брянске, …Людиново и во всех освобожденных нашей Красной армией – славной армией, городах. У меня мурашки пробегают по телу. А ведь я, мои дорогие, «немножко» в жизни видел! Ох, как это описать, мои дорогие! Как мать с детьми идет из лесу в освобожденный город, где она столько томилась и пережила столько горестей, будучи в кабале, спряталась в лесу, чтобы изверги ее не угнали в пакостную неметчину и вдруг – о счастье! К ней идет ее муж, отец детей и они бросаются в объятья! Ох, мамулик, сестрички, как мы еще заживем! Дорогие, пишите мне почаще обо всем подробно, это мой воздух, это мое питание… Ваш сын и брат Семен. Целую! Целую! Целую!».
Судьба семьи Гетманских сложилась во время войны трагически. Евгения Львовна с тремя дочерьми была эвакуирована в г. Новосибирск, куда еще до войны перебрался ее брат. Ее очень пожилые родители остались в Клинцах – не захотели уезжать. Здесь их зверски убили фашисты. Её отец, когда-то служивший городским судьей, был распят фашистами на воротах своего дома, а маму застрелили при попытке приблизиться к нему… В эшелон, в котором ехала семья, попала бомба. В сутолоке на какой-то станции потерялась одна из дочерей – Фанечка, была ранена в ногу, только несколько месяцев спустя она добралась до Новосибирска. Потеря дочери тяжело сказалась на здоровье матери. В декабре 1943 года, ровно через 10 лет после смерти мужа, Евгения Львовна ушла из жизни. Узнав о смерти любимой матери, Семен Гетманский писал сестрам с фронта:
«28.01.44 г. Мои дорогие, …я приеду после войны, уж близится ее конец, и увижу могилку нашей мамуленьки… за смерть нашей мамочки я дам 4-ре залпа из своих двенадцати орудий и еще один залп из четырех орудий… Я сижу за столом и пишу вам письмо в деревне, которая только пять минут тому назад освобождена от немцев. Комната еще недавно, по-видимому, топилась – даже жар в печи. Но сволочь немец мирных жителей угоняет с собой и поджигает деревни. Немец удирает и очень быстро, но все равно наши войска его нагоняют и истребляют немилосердно. Можете быть уверены, мои дорогие, что и мои тяжелые снаряды ложатся на его головы и материальная часть точно наносит большие потери. Сейчас это моя стихия и отрада! Только в этом я сейчас нахожу удовлетворение! Ибо, мои дорогие, очень хочу вас видеть!..».

После прорыва Ленинградской блокады капитан Гетманский воевал на 1-м и 2-м Белорусском фронтах, командовал артдивизионом. Освобождал города Прибалтики, брал Кенигсберг, штурмовал Варшаву, освобождал другие польские города. В его дивизионе служили солдаты и офицеры разных национальностей, всех связывала крепкая боевая дружба. Смотрю на фронтовые фотографии отца – решительные, красивые молодые лица. Папа в черной каракулевой папахе, молодцеватый – победитель! Помню такой случай. В семидесятые годы к нам в гости приехал из Белоруссии бывший папин связист. Крестьянин, умнющий мужик, привез «гостинцы» – мед, яблоки. Рассказывал, как однажды уже в Германии весной подарил своему командиру цветущее вишневое деревце. Держались за свою часть, боясь от нее отстать, поэтому сбегали из госпиталя. Так и с ним получилось, что с годами сказалось на здоровье, а справки о ранении нет. Вот и приехал к командиру за подтверждением. Конечно, папа ему помог. Войну Гвардии майор Гетманский закончил в Берлине, участвовал в штурме Рейхстага и расписался на одной из его стен своей кровью…

С июня 1945 по сентябрь 1947 Гетманский – командир артдивизиона, затем начальник штаба полка группы Советских оккупационных войск в Германии. Во время войны офицер-артиллерист Семен Гетманский был награжден семью боевыми орденами – Красного Знамени, Александра Невского, Богдана Хмельницкого, Отечественной войны I степени, Красной звезды; боевыми медалями – «За оборону Ленинграда», «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», «За боевые заслуги». После войны Семену Израилевичу вручали ордена Красного знамени, Красной звезды (за выслугу – 30 календарных лет в вооружённых силах) и восемь юбилейных медалей как участнику. Великой Отечественной войны, в том числе знак «Ветерану Невской Дубровки 1941–1943 гг.».

Уже когда папы не стало, мой брат рассказал мне услышанную от него историю одного ордена, полученного в самом конце войны – ордена Красного Знамени. «Берлин. Конец апреля 1945 года. Через неделю с небольшим будет взят рейхстаг, а еще через неделю – полная капитуляция Германии. Но в последние дни своего существования остатки частей вермахта, эсесовские подразделения оказывали ожесточенное сопротивление Советской армии на улицах Берлина. Одним из последних оплотов немецко-фашистских войск стал Силезский вокзал. Туда были стянуты самые преданные немецкие части, остатки бронетехники. Фашисты не собирались сдаваться. И вот в штабе артиллерийского полка появляется молодой майор-командир тяжелого гаубичного дивизиона, боевые ордена и нашивки ранений свидетельствуют о его богатом боевом опыте. – Майор Гетманский, – обращается к нему командир артиллерийского полка, – Вам предстоит боевая задача: уничтожить противника, укрепившегося на Силезском вокзале. Сложность заключается в том, что вокруг находятся жилые кварталы, кроме этого, недалеко от вокзала закрепились некоторые наши подразделения, поэтому удар должен быть точечным. Не мне вас учить, майор, воюете с первых дней и в финскую компанию участвовали, да и школа у вас отличная – Одесское артиллерийское училище. – Задачу понял, – отчеканил майор. Молча обменялись взглядами. Оба понимали ответственность и опасность предстоящей операции. В данных условиях было ясно, что надо сформировать группу, которая должна будет пробраться в укрепление немцев и, сообщая точные координаты, вызвать огонь на себя. Такая практика не раз применялась в годы Великой Отечественной войны. Майор вызвал двух разведчиков и радиста, группу решил возглавить лично – считал, что ему именно так необходимо поступить. В конце войны никому умирать не хочется, но кадровых офицеров об этом не спрашивают… Два часа на сборы и двинулись к цели. Оставили прощальные письма, на всякий случай. Выступили с вечера, чтобы на рассвете быть на месте. На подходах к Силезскому вокзалу были рассредоточены снайперы, автоматчики, которые затаились в окнах окрестных домов и периодически запускали осветительные ракеты. Вот одна такая ракета обнаружила группу майора, когда она двигалась через мост, который нельзя было обойти. Завязалась перестрелка. В результате один разведчик погиб, сам майор легко ранен, пуля прошла навылет. Добежали до укрытия, наскоро сделали перевязку, потуже затянулся ремнем. Надо двигаться вперед – к цели.

Теперь их осталось трое – погиб боевой товарищ. – Когда выполним задание, вернемся и похороним, как подобает победителям, а не выполнить задание мы можем, только если погибнем все. На пути к цели их еще несколько раз обстреливали, но им удалось пройти заслоны. К вокзалу подходили со стороны железнодорожной ветки под прикрытием разбитых и покореженных вагонов. И вот они у цели – перед ними стена Силезского вокзала с противоположной стороны от расположения их части. С ловкостью бывшего гимнаста, а он был хорошим гимнастом, майор по уступам взбирается до высоко расположенного окна, осторожно заглядывает в него. Он увидел большой зал, перед окнами с внутренней стороны стояли пушки, стволы которых были выдвинуты наружу. В окнах балконов галереи установлены крупнокалиберные пулеметы. По залу двигаются вооруженные немцы в форме вермахта, некоторые в эсесовской форме. В углу зала расположилась обширная группа этих вояк, явно в нетрезвом состоянии. Это видно по их возбужденным движениям, разбросанным вокруг них бутылкам из-под шнапса. «Вот уж действительно «пир во время чумы», – подумал майор. Во всяком случае, видно, что им терять нечего, это бешеные звери, которые не остановятся ни перед чем. Он спрыгнул вниз. Местом дислокации выбрал рядом стоящую полуразрушенную котельную. Взобрались на крышу по пожарной лестнице, расположились за трубой. С крыши котельной они увидели танки, стоящие в боевой готовности сбоку от вокзала – это были пресловутые немецкие «тигры». Рассвело. И вот уже радист передает в центр точные координаты расположения бронетехники и скопления живой силы противника. Пауза… Наконец ответ: «Центр информацию принял… Благодарю за службу! Держитесь!». И через двадцать минут началась артиллерийская канонада – это тяжелые гаубицы посылали свои прицельные послания в фашистское логово. Это была привычная музыка для майора и его подчиненных. Присели на корточки, крепко обнялись, и, не замечая ручейки собственной крови (все трое получили осколочные ранения), вслушивались в симфонию канонады, которая продолжалась около часа. Наконец, громогласное «У-рр-а!» матушки-пехоты, которая уже бежала, сметая обезумевших немцев на своем пути. А заключительный аккорд – смелый и ловкий русский солдат молниеносно взбирается на крышу Силезского вокзала и водружает над его куполом символ победы – Красное знамя». За выполнение боевого задания по уничтожению укрепления немецко-фашистских войск на Силезском вокзале гвардии майор Гетманский был награжден Орденом Красного Знамени, радист и два разведчика, один из них посмертно, награждены Орденами Отечественной войны I степениВ той операции майору Гетманскому осколки попали даже в мягкие ткани сердца, удалить их не решались, врачи боялись, что они двинутся дальше, в сердце. И он до конца жизни удивлял своих близких рентгеновским снимком, где видны были кусочки металла в его сердце.

ВЫЖИЛ!
Послевоенная жизнь сложилась как бы из двух частей: 1945– 1958 годы отданы армии, 1959–1985 годы посвящены, как сейчас говорят, проекту «Брянская областная специализированная детско-юношеская школа Олимпийского резерва по спортивной гимнастике». Но вернемся в 1945 год. Закончилась кровопролитная война. Наконец, командование дало майору Гетманскому отпуск. Через разрушенную Европу, через разрушенные и обедневшие города Советского Союза он едет к своим сестричкам в Новосибирск. Сестра Шура вышла замуж, у нее уже двое сыновей, замужем и Фаина, Манечка – невеста. Вот и начали наперебой знакомить сестрички своего брата-героя с подругами. Так познакомились наши будущие родители – Людмила Михайловна Фугенфирова – красавица, студентка медицинского института, и Семен Израилевич Гетманский – фронтовик, орденоносец. Это была любовь с первого взгляда.

1 декабря 1945 года они расписались, сыграли свадьбу, а в январе 1946 уже прибыли в Германию. В судьбе наших родителей до войны было много общего, сложное детство, раннее взросление, сила характера, ответственность и порядочность во всем. Мама моложе папы на 8 лет. Ей было всего 19 лет, когда она разделила с мужем кочевую жизнь офицерской жены. Вместе родители прожили почти 40 лет, воспитав двоих детей. В 1947 году майор Гетманский получил свое новое назначение – начальником физической подготовки соединения Московского военного округа в г. Клинцы. И хотя это было понижение, но он попал на родину – в свой любимый город детства и юности. Приехали сюда уже втроем – с дочерью Евгенией.

В 1950 году майор Гетманский с семьей направлен в особый Дальневосточный военный округ на остров Сахалин на должность командира отдельного артиллерийского дивизиона. Суровая природа, тяжелый климат (недаром служба на Сахалине засчитывалась как год за полтора) – очередное испытание для человека, прошедшего фронт «от звонка до звонка», давали знать о себе полученные на войне раны (всего ранений было 7). Да и жена с дочерью не отличались богатырским здоровьем. Но Семен Гетманский не представлял себя без армии. Прирожденный воспитатель молодежи майор Гетманский был не просто командиром воинской части, но и, как говорят, «отцом-командиром». В 1950-е годы в армию призывались дети войны, в большинстве неграмотные, запуганные, в основном из села, из оккупированных фашистами во время войны районов. Через 3 года службы домой возвращались грамотные, молодцеватые юноши, освоившие военные профессии. Слова благодарности этих мальчишек были лучшей наградой майору Гетманскому. Но было и немало ЧП. Все пропускал через сердце. На службу уходил к 6 утра, а приходил после отбоя в казармах. Дочь в основном видел спящей. Были, конечно, и праздники – походы в кино в Дом офицеров, выезды в лес, на сопки по грибы или на берег морского залива Терпения (Охотское море). В феврале 1955 года командование дало небольшую передышку – Высшие артиллерийские курсы командиров полков, слушателем которых стал майор Гетманский. Курсы находились в Приморском крае в г. Ворошилове (под Владивостоком). Здесь и Людмила Михайловна закончила заочно учительский институт (так и не удалось окончить медицинский институт — кочевая жизнь не позволила). Предполагалось, что после окончания курсов майор будет направлен служить на «материк» командиром одного из полков. Но сложилось иначе. Началось хрущевское сокращение армии. И опять Сахалин. В 1957 году в семье Гетманских родился долгожданный сын Михаил. После долгих настойчивых рапортов командира артиллерийского полка подполковника Гетманского пришел приказ об увольнении его в запас из рядов Советской Армии по состоянию здоровья и выслуге лет.

Новый проект
Семену Израилевичу всего 40 лет. Позади военная карьера. Где жить? Чем заняться? «Осели» в Брянске, хотя Министерством обороны предлагались и другие города – Ленинград, Воронеж, Орел. Прожив долгие годы вдали от родных мест, хотелось быть ближе к родственникам, да и климат подходящий. Наконец, была благоустроенная квартира, а не временные жилища барачного типа. ..
С ранних лет он был талантливым преподаватем и мудрым воспитателем молодёжи – учащихся довоенного Клинцовского текстильного техникума, курсантов артиллерийского училища, красноармейцев – новобранцев во время войны и в мирное время. И вот в 1962 году родилась идея создания детской школы по спортивной гимнастике. Человек военный, Семен Гетманский умел доводить свои задумки до конца. Основная идея заключалась в том, чтобы тысячи детей «забрать с улицы и сделать их классными спортсменами-гимнастами». В 1964 году гимнастика была утверждена опорным видом спорта в Брянской области. Этому благородному и нелегкому делу фронтовик, полковник в отставке (звание получил уже на гражданке), Семен Израилевич Гетманский посвятил 24 года. Не забывал приобщить к гимнастике сына Михаила и внука Леонида. Спортивная подготовка и им помогала в жизни.

22 мая 1985 года Семен Израилевич Гетманский ушел из жизни. Спортивный комплекс специализированной детско-юношеской школы Олимпийского резерва по спортивной гимнастике в центре Брянска можно считать авторским проектом ее директора. Причем не только в части идеологии, но и здания проектировались и строились по его эскизам. Немало здоровья и души вложил Семен Гетманский в свое детище, ставшее делом жизни во «второй части» его послевоенного времени.
Уже много лет поздней осенью руководство школы и федерация спортивной гимнастики проводят соревнования по спортивной гимнастике в память основателя и директора школы Семена Израилевича Гетманского – «Кубок Семена Гетманского».
© Евгения Семеновна Ильченко (Брянск)