Положение женщин до и после революции в нашей стране — тема многогранная и сложная. Она требует серьезного анализа множества источников, поэтому в нашей статье мы попытаемся разобраться лишь в одном интересном вопросе: как так получилось, что в патриархальных Клинцах всего за пару десятилетий полностью исчезли ткачи и прядачи-мужчины? Какие процессы и события привели к тому, что традиционно мужские профессии навсегда ушли в прошлое?
Ткацкий челнок не зря красуется на гербе нашего города. Почти три века своей истории именно текстильное производство было основой жизни и благополучия Клинцов. Многочисленные фабрики, дымя трубами и грохоча станками, наполняли хорошими доходами не только кошельки своих владельцев, но и давали работу сотням жителей посада. Цеховой элитой по праву считались ткачи и прядачи. Работа ответственная, требовала немалого опыта, навыков и сноровки. Оплачивался труд этих специалистов достойно, позволял крепко стоять на ногах. Своим местом клинцовские ткачи и прядачи дорожили и не спешили делиться опытом, плодить конкурентов.
Еще красавица Пенелопа, двадцать лет ждала своего мужа Одиссея, а назойливым женихам обещала, что вновь выйдет замуж как только соткет похоронный саван своему свекру Лаэрту. Днем ткала, а ночью распускала сделанную работу. Ну а женщины-пряхи известны нам не только по сказкам, но и многочисленным воспоминаниям и прялкам наших бабушек в музеях.
Так сложилось исторически, что в промышленных масштабах пряли пряжу и ткали ткань исключительно мужчины. Клинцы не были исключением. Практически 100% клинцовских ткачей и прядачей были местными старообрядцами. Работали на фабриках и женщины, местные и из окрестных деревень. Занимались не всегда самой грязной и тяжелой работой, но однозначно низкоквалифицированной и малооплачиваемой. При прожиточном минимуме накануне революции в 17 рублей в месяц, женщина на клинцовской фабрике получала в среднем 7 рублей. Ю.В. Градскова в своей работе по изучению феномена «советской женщины» отмечала, что для большинства женщин работа по найму была вынужденной мерой, попыткой исправить тяжелое экономическое положение семьи или скопить деньги для замужества.
Пожалуй, самой важной целью жизни для девушки в нашем посаде, да и не только, было удачное замужество, в случае которого вся дальнейшая жизнь женщины была полностью посвящена семье, детям и домашнему хозяйству. Были конечно и исключения, но касались они в большей степени немногочисленной интеллигенции и особ из богатых семей, которые находили время заниматься преподаванием для девочек и благотворительностью. Хватало и женщин, которые вели свои торговые дела. Держали всевозможные лавки, питейные заведения и «нумера». Сложившаяся веками картина мира четко обозначала места каждого в жизни. Роль женщины была особенно тщательно прописана. Что дозволительно, а куда ей вход настрого запрещен. В списках преподавателей Клинцовского технического училища вы не увидите ни одной женской фамилии, а уж тем более в числе гласных Городской Думы. Отголоски дикой и чуждой женской эмансипации иногда проникали в старообрядческий посад в лице юных и не очень особ-революционерок в начале ХХ века. Случаи эти были единичными на фоне повального патриархата во всех сферах жизни, включая политическую борьбу за равенство и братство.
Все «сверчки знали свои шестки» ровно до известных всем событий 1917 года. Не удивительно, что большинство батрачек и работниц встали тогда на сторону большевиков. Сам Ленин признавал их роль в революции сказав как-то: «Без них (женщин) мы не победили бы».
Новая власть без преувеличения свершила революцию и в женском вопросе. В первые дни после победы был принят декрет «Об образовании рабочего и крестьянского правительства», который по существу провозгласил равенство мужчин и женщин в политических правах. А первая Советская Конституция в июле 1918 года закрепила политическое равноправие женщин в Советской России.
В трудовом законодательстве было закреплено положение, согласно которому участие женщин в общественно-производительном труде является решающим условием, определяющим их социальный статус. Эти меры закладывали основы политики по охране и улучшению труда женщин. По декрету «О восьмичасовом рабочем дне» труд женщин был запрещен в ночные смены и на подземных работах. Декрет от 16 сентября 1918 года «О заработной плате» впервые в истории устранял дискриминацию при оплате женского труда.
Гендерное неравенство в образовании было устранено декретом «О правилах приема в высшие учебные заведения». Отныне женщинам был открыт доступ во все институты и университеты. Отметим, что в первые годы Советской власти было издано более 100 декретов, посвященных вопросам охраны труда, здоровья и защиты социальной функции женщин — материнства. Далеко не все декреты выполнялись на местах, но попытка государства разрушить патриархальные и даже авторитарные традиции в отношении женщин были налицо.
Частичное наличие в библиотеках клинцовской прессы за 1918-1923гг. все же позволяет нам констатировать: эмансипация до женщин добралась и в нашем городе. Создаваемые женотделы со скрипом и трудностями, но все же занимались ликвидацией безграмотности, активно привлекали работниц к общественной работе, проводили политическую мобилизацию, выдвигали делегаток на всевозможные конференции и съезды, где им настойчиво твердили: «Раба мужа, семьи и капиталиста трудящаяся женщина в течении многих лет оставалась только их рабочей силой. Освободившая от векового позорного рабства октябрьская революция сняла с женщины клеймо рабства и бесправия и сделала ее равноправным членом пролетарской семьи».
Взамен дарованного равноправия государство выставило советским женщинам счет. 1 марта 1921 года в Клинцах прошла общегородская конференция текстильщиц, где кроме прочего было четко сказано: «Безграмотность, которая еще до сих пор тяжелым гнетом лежит на клинцовских рабочих — главная и основная причина нашей нищеты». «Именно женщина работница должна привить своему сыну, своему мужу любовь к знанию, стремление к нему и жажду».
5 марта 1921 года на первом уездном съезде работниц и крестьянок власти обрисовали еще одну задачу: «Женщины на нашем трудовом государственном фронте должны быть деятельными и энергичными товарищами нашего экономического благосостояния». Как и по всей стране клинцовские фабрики были в плачевном состоянии. Катастрофически не хватало сырья, топлива, рабочих рук, число которых заметно поредело за время Первой мировой и Гражданской войны.
Безвыходная ситуация вынуждала делать из женщин квалифицированных рабочих. На фабрике имени Ленина открыли профтехшколу для подготовки подмастерьев (в будущем их переименуют в поммастеров). Условия приема были элементарные: уметь писать, читать и знать четыре действия арифметики. Набрали 60 человек, 25 — в прядильную группу, 35 — в ткацкую. Специально оговаривалось, что в прядильной женщин не будет, а в ткацкой группе не больше половины. Квалифицированный труд по прежнему оставался уделом мужчин. Вспомнить хотя бы историю с отрезом сукна Ленину в 1922 году. Поручили «сработать» подарок одному из лучших ткачей Стодольской фабрики Тимофею Игнатьевичу Чистякову. Приемку делали его опытные коллеги-ткачи, сплошь мужики.
В 1924 году на страницах местной прессы отмечают успехи по росту сознательности клинцовских женщин. Прибавляются желающие активно строить светлое будущее с партийным билетом в кармане. С другой стороны масса женщин все еще не воспринимала как «освобождение от домашнего рабства» нелегкую, вредную для здоровья работу на шумных фабриках за мизерную зарплату и под руководством не всегда адекватных начальников. Да и домашние обязанности с женщины никто не снимал. Вот и получалось, что на деле, помимо семьи, на женские плечи теперь пытались взвалить еще физическую и общественную работу.
Призывая женщин стать к станку, государство не позаботилось всерьез о развитии сферы услуг, системы дошкольных детских учреждений. Ясли, как на «Ленинке», открывались, но для всех желающих мест не хватало. В 1926 году на кануне 8-го марта в «Труде» выходит заметка «Дождемся ли яслей?». Клинцовская работница Зенченко озадачена: «Много лет городская работница ждет открытия детских яслей. При фабриках в Клинцах имеются ясли и очаги. Городская работница мало участвует в общественной работе, только потому, что она связана по рукам и ногам детьми. Организация городских яслей развяжет женщине-работнице руки и откроет им путь к общественной работе». В следующем, 1927 году, городские ясли все еще не были открыты, но зато немного увеличено количество мест в действующих. Открыты женская консультация, молочная кухня, а летом организовано несколько детских площадок. Все это не покрывало потребностей растущего числа женщин-рабочих.
Многие, если не большинство, подписались бы под заметкой клинчанки Вершковой в местном «Труде». «Мне за все время не пришлось как следует использовать выходного дня. Каждый раз к выходному дню накапливается мелких домашних дел столько, что приходится работать до одурения. По моему пора бы прекратить вести разговоры о раскрепощении женщин. Пора начинать практически раскрепощать. Я предлагаю открыть общественную прачечную, достаточное количество детских учреждений, столовых, но делать это надо так, чтобы эти учреждения не отпугивали от себя, а заинтересовывали бы работниц. Тогда можно и отдохнуть, и за общественную работу взяться».
В то же время на всех фабриках продолжают совать палки в колеса повышению квалификаций для женщин. Активисты призывают создать комиссию и проверить, почему присучальщицы со стажем 5-6 лет не выдвигаются на прядачей. Заметьте, не прядильщиц. «Ткач»и «Прядач» сменят свои рода на женский только после войны.
Уже к концу 1920-х годов в стране широко обсуждалась проблема: помехой освобождения женщины является не только «старый» быт, но и отношение «новых» советских мужчин к женскому освобождению. В феврале 1931 года в Москве состоялось Всесоюзное совещание по работе среди женщин, где приняли участие представители профсоюзов. На совещании прозвучало немало горьких упреков в мужском шовинизме (хотя термин тогда не использовался) в адрес профсоюзов, рабочих-мужчин и администраций предприятий. Работу у станка женщины по-прежнему получали редко. Сказывалось патриархальное консервативное отношение «Бабе дорога — от печи до порога». Одни считали, что женщине хороший заработок не нужен, он ее «портит». Другие категорически не хотели видеть в женщине коллегу, потому как она бросала гендерный вызов и нарушала общепринятые нормы. А для кого-то женщина просто была сексуальным объектом, который отвлекал от работы и выполнения растущих от года в год производственных планов.
Что из перечисленного мешало клинцовским ткачам и прядачам не известно, возможно все вместе. В сентябре 1927 года в ткацком корпусе «Ленинки» решили пустить третью смену. Остро встал вопрос о выдвижении женщин для работы за станком. Однако, как заявила на заседании фабричного бюро партячейки женорганизатор Адливанкова, «выдвижение трех женщин вызвало почти что бунт».
Закруглив НЭП, государство начало форсированными темпами индустриализацию, трудовым резервом которой стали миллионы женщин. В годы первой пятилетки именно они сыграли ведущую роль в процессе роста и трансформации состава рабочего класса. Темпы роста женской рабочей силы опережали темпы роста мужской. Старая гвардия со своей моралью постепенно уходит на пенсию или умирает и их станки все больше занимают женщины. В этой тенденции сыграло свою роль и общее резкое падение уровня оплаты труда. Теперь все были заинтересованы в повышении зарплаты женщины и компенсации уровня доходов семьи.
С первой пятилеткой в истории города и страны начались бесконечные соревнования и ударничество. Задел в этом начинании все еще делали мужчины. Ткач-коммунист «Ленинки» Симоненко выполнил норму на 110%, потом уступил пальму первенства ткачу Севрюнину, которого обошел в итоге ткач Фисенко. Звездный час женщин, растянувшийся на десятилетия, начался в 1935 году, когда из Донбасса пришла весть о неслыханном мировом рекорде забойщика Алексея Стаханова. Его начинание подхватили в других отраслях. В текстильной зачинателями стахановского движения стали ивановские ткачихи Мария и Евдокия Виноградовы. Клинчане не отставали.
Одной из первых в эту затею включилась комсомольская бригада, которой руководил старый ткач Свидерский. С трех на четыре сельфактора (старые прядильные машины) перешли винтовые (старшие ткачи) Зайцев, Картыш, Лушков, Дивизенко. Им на пятки наступли молодые ткачихи: Циля Трегубова, Любовь Малинникова, Юлия Чижевская, Даша Куракина и Феня Ляхова. Жизнь дала шанс проявить себя и его они не упустили — довели выработку продукции до 150%.
Циля Трегубова вспоминала: «Кончилась ночная смена, вышла я во двор, а там «Молния» висит (информационный листок прим.автора), а против моей фамилии 150% написано. Испугалась я, побежала к Нине Лошкаревой, она в ОТК работала и говорю, что это первый день у меня брак на трех станках, я постараюсь, а она смеется: «Это у тебя не брак, а выполнение на 150%»».
Ряд исследований ученых подтверждают мнение, что сильный пол, на самом деле, не мужской, а женский. Организм женщин самой природой лучше приспособлен к стрессовым ситуациям. «Догнать и перегнать», новые рекорды, новые обязательства и все это в тяжелых фабричных условиях, на ногах — чем не экстремальные условия? Кто бывал в прядильных или ткацких цехах поймет о чем речь.
Передовики-женщины стремятся вперед и берут новые планки, которые мужчинам уже не по силам. В начале 1938 года ткачиха Юлия Чижевская перешла работать на пять быстроходных ткацких станка. Такое количество станков не обслуживал еще ни один ткач. Но и этого ей мало, уже летом Чижевская устанавливает еще один рекорд: работает на шести станках! Все начинают понимать, кто теперь в фабричных цехах главный.
Цилю Павловну Трегубову отправляют делегатом на Всесоюзный съезд Советов, Анастасия Чекмарева представляет Клинцы на XVII партийном съезде, а молодую ткачиху-стахановку Любовь Малинникову избирают делегатом десятого съезда ВЛКСМ. Ткачиха фабрики имени Ногина Ксения Захаровна Шуршина взлетела еще выше — за семь лет стала директором фабрики и в 1938 году была избрана депутатом Верховного Совета СССР первого созыва.
В годы второй пятилетки государство не смогло бы осуществить жесткие реформы в области трудовой дисциплины и текучести кадров без привлечения на производство женщин, как ключевого резерва рабочей силы. Трудовые книжки должны были сдержать поток так называемых «летунов». Масштабы текучки кадров впечатляют. Всего за один 1939 год только с фабрики имени Ленина ушло 1228 человек! Практически все. В результате именно женщины начинают закрывать огромное число вакансий, получать прежде чисто мужские должности и при желании двигаться по карьерной лестнице.
Последний удар по оставшимся мужчинам ткачам и прядачам нанесет война. Вместе с ней закончится и эпоха мужчин за станками. До самого конца истории текстильной промышленности Клинцов только женщины- прядильщицы и ткачихи будут формировать фабричные бригады. Они охотно будут делиться опытом, перевыполнять планы, устанавливать новые рекорды пятилеток и получать награды. Работать в три смены, внеплановые и ночные ради лишней копейки для своих детей и семейных бюджетов. От «домашнего рабства» наших женщин так никто и не освободил.
© Вячеслав Федоров
Мы благодарим за помощь в подготовке материала прекрасных женщин, сотрудниц Клинцовского краеведческого музея во главе с Любовью Анатольевной Полыновской.
